|
— Скажите, Лидочка, — начал я, прихлебывая коньяк, — а как вы себя чувствовали после того как… вернулись с Касьяновых топей в свое время? — Отвратительно! Начать с того, что я начала падать в обмороки… Вот пойду, скажем, на кухню, чай заварить. И на полдороге в коридоре растянусь. Хорошо еще, если кто-то дома… А если никого нет? Встаешь, не понимая, какой день на дворе… и вообще что творится. «Ого! Так, значит, это и меня ждет? Как писали в старых романах, «во благовремение»? И это хорошо еще, если я буду падать в обморок по пути на кухню. А если проходя через какую-нибудь Темную Долину?» — А ещё? — Вы серьезно спрашиваете или для вежливости? — Серьезно, конечно. — Еще я начала видеть странные сны… Как бы сны наяву. — Вещие? — Ну, вроде того. Но не в том смысле вещие, в каком вши снятся к деньгам… — …Или огурчик и два помидорчика — к приятному свиданию, — продолжил я, но тут же осекся. Лидочка-то женщина старосветская. Не чета нашим «попочкам» из «Лейки», которые считают песни группы «Поющие трусы» эталоном духовности и светлой грусти! — Ну, что-то вроде того, — лукаво улыбнулась Лидочка. — Мои сны — они про реальные места и события были. В которых я ну никак принимать участие не могла… Про будущее. — Что-то вроде парапсихологических способностей открылось, да? — Профессор Вассерфаль предпочитал называть такие вещи «альтернативной системой ориентирования», — сказала Лидочка. — Ориентирования? Ориентирования в пространстве? — Ну да, в пространстве. И вообще — в жизни. Повисла пауза. Каждый из нас думал о своем. Я лично припоминал, что мне снилось в последние недели. — А кто такой этот профессор Вассерфаль? — спросил я, подумав о том, что если это не слишком сложно, то, возможно, поговорить с ним было бы полезно. — Он русский? Или иностранец? — Демьян Теодорович Вассерфаль, сын немецкого военнопленного — понятное дело, обрусевшего — и русской пианистки… Он ученый… Замдиректора Института специальных проблем псионики и психологии. Все эти годы меня курировал он… Если бы вы знали, какой это компетентный и кристально чистый человек! — Лидочка закатила глаза, как мне показалось, экстатически. — Хм… Познакомите? — Когда Демьян Теодорович начинал рассуждать о сути «внекосмической пустоты», которая, согласно Демокриту, разделяет разные вселенные, я переставала бояться и начинала понимать, что в мироздании все логично и целесообразно. Я вдруг отдал себе отчет в том, что в разговоре с Лидочкой чудовищно напрягаюсь. Примерно так же, как напрягался когда-то в универе на сдаче экзамена по матанализу. «Плохой признак, — подумал я. |
