Подумаешь, рост один!

Больше ж ничего общего!

Этот – смуглый, черноволосый и кареглазый. К тому же кудрявый как баран. И бородавка у носа совершенно отвратительная. Или это родинка?

Тамара хмыкнула: да и очки дурацкие. Такие оправы – массивная черная пластмасса – лишь старики носят. Лешка и под пистолетом не надел бы. Он для себя солнцезащитные в фирменных магазинах берет. И стоят они – лучше не вспоминать.

Тамара с бессильной злостью подумала: «В Германии, видите ли, прохлаждается! Лелька в болота тащит, голодные комары с пиявками в предвкушении моей крови челюстями щелкают, а Лешка в это время где-нибудь в Баден-Бадене с молоденькими немками заигрывает… Гад рыжий!»

Тамара непроизвольно сжала кулаки. Она сейчас буквально ненавидела Сазонова. И, забывшись, шептала:

– Ну, погоди, вернешься сюда. А я к тому времени… Что я к тому времени?! О-о-о, Сашку захомутаю! Красавчика писаного. Назло всем. Захочу вот – и замуж за него выскочу. Рыжий прикатит, а я только-только свадьбу отыграла. Или нет – он саму свадьбу застанет. Я в белом платье, фата до пола, волосы жемчугом украшены, в руках шикарный букет…

Незнакомец снова согнулся в сильнейшем приступе кашля. Тамара неодобрительно покосилась на него и раздраженно пробормотала:

– До свидания. Аптечный киоск, кстати, в здании вокзала. Таблетки от кашля в продаже всегда есть.

Тамара обогнула колоритного очкарика и растерянно заморгала: ого-го! Ну и рюкзак на нем. Как только этот тип его на плечи взгромоздил?!

Далеко отойти от очкарика она не успела. Тамару снова дернули за футболку, и Мишка за ее спиной озабоченно воскликнул:

– Томик, мама велела, чтобы ты далеко не отходила! Они уже вещи грузят!

Тамара стиснула зубы и отвернулась. Племянник ехидно улыбнулся и пропел:

– А папа сказал – если надумала рвать когти – флаг тебе в руки. Переиграть никогда не поздно.

– Может, и Динка мне что-нибудь передала?! – возмущенно прошипела Тамара.

Мишка широко ухмыльнулся. Тамара ответила унылой улыбкой: придется возвращаться. Племяннику никогда не понять ее нежелания идти в поход. Уважать перестанет.

Ну как же – романтика! В его понимании. В Мишкином возрасте комары или там – бррр! – пиявки – сущий пустяк. А вот костер в ночи, каша с дымком или чай с лесной земляникой…

Вчера – Тамара нервно хмыкнула – Мишка с завистью прошептал тетке, прощаясь: «Если повезет, вы можете столкнуться с медведем, лосем или раненным кабаном».

Если повезет – с ума сойти!

«Ну и тряпка же я, – вяло размышляла Тамара. – Надо бы честно признаться Мишке – до дрожи ненавижу пиявок. И не хочу служить десертом для комаров. Нет – основным блюдом! Мол, прикрой, а я потихоньку слиняю. Мишка бы посмеялся, само собой, но помог бы смыться. И Лелька бы сейчас топталась у автобуса с открытым ртом. Глядишь, и сама передумала бы ехать».

Тамара нашла взглядом раскрасневшуюся Лельку – старшая сестра увлеченно руководила погрузкой – и неохотно признала: «Не отказалась бы! Хоть и уверяет, что идет в поход исключительно ради меня. Врушка!»

Тамара равнодушно наблюдала за суетой. Больше всех радовался предстоящей поездке наивный Крыс. Возбужденно повизгивал, вьюном вертелся под ногами пассажиров и то и дело сладостно чавкал: все щедро делились с дружелюбным песиком харчами.

Тамара украдкой показала Крысу кулак. Он закряхтел и страдальчески отвернулся от булочки, протянутой полной старушкой. Впрочем, Крыс тут же вознаградил себя за послушание – в секунду проглотив шоколадную конфету, брошенную каким-то мальчишкой.

Наконец шофер закрыл плотно набитые багажники, и пассажиры дружно полезли в автобус.