— Гриш, у тебя родители живы? — осторожно спросила Лиза.

Ко всеобщему облегчению, Гришка кивнул.

— Точно! — Глинская сунула ему свой телефон. — Звони родителям!

Гришка, тяжко вздыхая, нажимал на кнопки.

— Мам, это я, — забубнил он в трубку. — Поздравляю тебя с праздниками. Желаю тебе… А? Откуда? Из машины… Сейчас-сейчас… — Гришка ткнул телефон в сиденье и с вытаращенными глазами зашептал нам: — Мать, оказывается, мне звонила, а меня нет! Светка ей сказала, что я временно дома не живу. Мать с отцом приехали туда и устроили скандал, где я? Светка толком ничего не знает. Мать плачет! Оказывается, она меня повсюду ищет! Она говорит: езжай сейчас же домой! Чего ей говорить?

— Где твоя мать живет? — быстро спросила Глинская.

— На «Речном».

— Скажи: сейчас к тебе приеду и все объясню.

— К матери я не поеду, — уперся Гришка.

— Поедешь и успокоишь мать! — жестко приказала Глинская.

Гришка покорно поднял телефон:

— Мам, я сейчас приеду к тебе и все объясню. Да. Прям сейчас. Не надо пирогов — я только что поел.

Через сорок минут мы были на «Речном вокзале», у Гришкиной матери.

Кирпичный девятиэтажный дом Гришкиных родителей торцом выходил на Ленинградское шоссе. Преодолев внизу несколько тяжелых дверей, мы поднялись на седьмой этаж и позвонили. Открыл отец — высокий старик с манерами военного.

За серой металлической дверью находились четыре квартиры. Чтобы попасть к Гришкиным родителям, надо было пройти еще через две двери: новую, обитую малиновым дерматином, и «родную».

Вопреки логике русских народных сказок, кощеевых сундуков с золотом здесь не оказалось. У входа стояла полированная вешалка с зеркалом, в комнате — стенка, забитая немецкой посудой, потертые кресла, застеленные ковриками, и такой же диван.

Я присела в уголке дивана, Саша рядом со мной, а Глинская расположилась напротив, в кресле у журнального столика.

— Ты где, Гриша, болтаешься? — В комнату вошла Гришкина мать, желтоволосая толстуха со следами былого кокетства: на ней был пестрый с оборочками халатик и шлепанцы на высокой платформе. — Совсем стыд потерял: семья, детей четверо! Кто о них позаботится?!

Гришка скрепя сердце стал излагать версию, сочиненную в машине совместными усилиями.

— Работа… Срочный заказ в селе, в Ярославской области…

— А это кто ж такие? — сурово спросила она. — Тоже из Ярославской области? Из села?!

— Это вот Саша… Аретов, Я учился с ним, — опять завел шарманку Гришка. — Это Лиза. — Я кивнула. — А это следователь Клинская.

— Аня, — уточнил Саша.

— Следователь? — угрожающее переспросила мать.

Гришка был напрочь лишен конспиративного таланта — сейчас я лишний раз убеждалась в этом.

— Не слушайте его! — вмешалась Глинская. — Я не следователь — частный детектив.

— И что?

— Мне необходимо уточнить некоторые детали. — Глинская в гробу видала наезды Гришкиной матери, говорила негромко и хладнокровно.

— Ты куда это вляпался? — строго спросила та у Гришки, но было видно, что пыла у нее поубавилось.

— Собственно, Гриша не вляпался никуда, — чеканила Глинская. — А меня интересуют ваши петербургские родственники.

— Нет у нас там никаких родственников, — отмахнулась мать.

— Есть, — сказала Глинская коротко.

— Мам, ну вспомни!.. — с отчаянием взмолился Гришка.

— Воло-одь! — неожиданно певуче, как будто аукая, прокричала мать.