Следующей весной каштан зацвел так пышно, что к нему потянулись туристы с фотоаппаратами. Семья давно страшилась наступления тепла, но в этом году все было иначе. Наталия и Клэр обрадовались приходу весны. Они вымыли окна в квартире Наталии, заказали семена старинных помидоров, в безветренные дни гуляли у реки. Вернувшись от Мими и Эльв, Наталия начала шить свадебное платье для Клэр. Она купила специальную лупу, с которой могла различать стежки. Ее руки изуродовал артрит, но она работала всю зиму и почти закончила. Ей нужно было поторопиться, чтобы дошить платье к лету. Ее пальцы кровоточили от крошечных стежков, руки приходилось окунать в теплое оливковое масло, но она была уверена, что это ее последнее платье, и вложила в него всю душу. Она дважды была влюблена и выразила свои чувства через платье. Стежки прилегала друг к другу так плотно, что их почти невозможно было различить. Наталия считала, что это лучшая метафора любви. Любовь невидима, но существует, признаешь ты это или нет.

В день, когда пришла посылка, Клэр спешила домой. Полил дождь, а она забыла зонтик. Девушка старательно обходила лужи и перепрыгивала через канавки. На ней был плащ поверх черных джинсов и свитера, и все же она скоро промокла до нитки. Клэр всегда носила лазуритовое ожерелье со старинными колокольчиками. Она наполовину верила, что амулет подарил ей Филиппа. Как бы то ни было, а береженого бог бережет. Вернувшись домой, она быстро сбросила плащ и просушила волосы полотенцем. Скинула ботинки, стянула джинсы. К ее удивлению, мадам Коэн и бабушка сидели на кухне, на столе между ними стоял чайник. Дамы взглянули на вошедшую Клэр.

— Что теперь?

Клэр осталась в одном нижнем белье и черном свитере. Она была бледной, длинноногой и серьезной. Любовь сделала ее не такой неприступной, как прежде. Люди часто подходили к ней на улице: узнавали, как пройти, или просили милостыню.

— Кто-то умер?

— Нет-нет, — заверила Ама.

Хотя амулеты Клэр пользовались небывалым успехом, сама она носила только любовный талисман и помолвочное кольцо. Мадам Коэн подарила Филиппу свое кольцо, то самое, которое ее бабушка вывезла из России. В семье только и говорили об этом. Попахивало скандалом. Мадам Коэн никому не предлагала свое кольцо, хотя помолвок за долгие годы было немало. Она ждала ту самую женщину, и такой женщиной стала Клэр. Мадам Коэн поняла это, поймав на липучку первого демона. Она знала это, когда Клэр плакала на кухне в день собеседования. Мадам Коэн сосватала Клэр и Филиппа, послав внука хоронить собаку. В мире скорби любовь — вопрос воли. Главное — подобрать правильные ингредиенты. Даже ее собственные дочери не знали, при каких обстоятельствах она потеряла сестер, так давно это случилось. Она помнила, каково испытывать отчаяние, в то время как все считают, будто тебе повезло. Ты виновата уже потому, что выжила. Ты одна осталась невредима, бог знает почему.

На посылке стоял штемпель Норт-Пойнт-Харбора. Адрес был написан детским почерком Мими.

— Открой, — велела мадам Коэн.

Внутри лежала картина в дешевой раме. Черная акварель кисти юной девушки. Сена под беззвездным ночным небом. Клэр всегда мечтала об этой картине. Она прочла записку племянницы. Вспомнила девочек с длинными черными волосами, бутылочно-зеленые листья душистого горошка, белогорлые цветки тыквы. Подумала о малиновке в траве, о включенных дождевальных установках, о раскаленной мостовой на углу, где она ждала целый день.