— Честно говоря, я не знаю, что мы можем сделать, — заметил Алан.

Анни поняла это так, что ему осточертели дети с их проблемами и он хочет вернуться к Шерил. Она не винила его за оборонительную позицию. Она даже больше не злилась. Анни уже решила, что будет надеяться, что бы там ни думал Алан.

— Эльв просила о встрече, — напомнила она. — Давай смотреть в будущее.

Методист была одета скромно, в джинсы и черный свитер. Мисс Хаген призналась, что сама когда-то принимала наркотики, но излечилась. Крайне важно забыть прошлое и не судить слишком строго. Эльв совершала ошибки, она была легкой мишенью для наркотиков — чувствительное дитя разведенных родителей. Но она милая, умная девочка, готовая начать жизнь с чистого листа. Конечно, есть еще проблемы. Научиться доверять непросто.

Увидев вошедшую в комнату дочь, Анни чуть не закричала. Эльв плюхнулась на стул, глядя прямо перед собой. Она сделала что-то ужасное с волосами. Они были обрезаны так коротко, что просвечивала кожа. На девушке были бесформенные синие джинсы и свитер. Она пыталась прикрыть воротом новую татуировку.

— Привет, — произнесла Эльв в пространство, опустив глаза.

— Давайте немного помолчим, — предложила методист. — Так мы привыкнем относиться друг к другу без враждебности или агрессии.

Алан и Анни поерзали на стульях. В коридоре стоял гвалт. Два ученика ссорились и обзывали друг друга «козлами». Анни подняла глаза в тот же миг, что и Эльв, и обе почему-то засмеялись. Наверное, это был нервный смех, но все же смех. Уже неплохо.

В комнате было холодно. Ногти у Эльв были обкусаны до мяса. У нее появилась привычка барабанить ногой. Эльв две недели умоляла о встрече, с последнего свидания с Лорри, но у ее отца хватало других дел.

— Ты постриглась, — искренне удивилась Анни.

— Чудесно выгляжу, не так ли? Это шутка, — добавила Эльв.

Она как будто немного смягчилась. Казалось, что на ней одежда с чужого плеча, настолько мешковатой она была.

— Вообще-то это часть программы коррекции навыков безопасности. Решение приняли сотрудники, — пояснила мисс Хаген.

— В смысле, наказание? — Анни была вне себя.

— Коррекция поведения, — поправил Алан.

Глаза Эльв метнулись к отцу. Анни вспомнила, что им советовали не ожидать слишком многого.

— После года обучения дети начинают думать о возвращении домой, — сказала Джули Хаген. — Вполне естественно, что Эльв отчасти примирилась с этой идеей. Возможно, сейчас самое подходящее время, чтобы она воссоединилась с семьей. Возвращение домой может пойти ей на пользу.

— Не рановато ли об этом думать? — перебил Алан. — Это наша первая встреча.

Эльв кусала ногти. Она старалась думать о лесе, пруде, руках Лорри, продолжении его истории. Он нашел собаку живой или мертвой? Покарал обидчиков или пустился в бега?

— Полагаю, нам следует принять во внимание успехи Эльв. Она стала одной из лучших учениц, — с гордостью сообщила Джули Хаген. — На уроках литературы она вне конкуренции.

Дурацкий предмет, но Эльв невольно просияла. Кроме нее, никто ничего не читал, хотя можно было выбрать что угодно, даже сборник комиксов. Все сидели и молчали. Ученики изумленно уставились на Эльв, когда она встала и сообщила, что Димсдейл — олицетворение давления общества, тех людей, которые судят любовь, трагедию и веру, исходя из прошлого, которого все равно нельзя изменить.