— Она живет с ним? — спросила Анни.

Пит кивнул.

— Хорошего не ждите.

Анни поблагодарила его и выписала чек.

— Я и не собиралась, — заметила она.

Она нашла улицу в Квинсе, но сперва зашла в кафе, чтобы немного успокоиться. Забегаловка дрянная, зато кофе горячий. Анни оставила пять долларов официантке, молодой доминиканке, очень хорошенькой и деловитой.

На скамейке у автобусной остановки сидели две старушки. Анни показала им фотографию Эльв. Старушки переговорили по-испански, затем одна из них похлопала Анни по руке. Эльв жила напротив, на первом этаже в кирпичном доме. Анни нашла нужную квартиру и внезапно испугалась. Она не подумала, что станет делать, если тот мужчина окажется дома. Он обладал непостижимой властью над Эльв. Зато теперь на стороне Анни преимущество неожиданности.

Она постучала в дверь. Тишина. Еще раз постучала, дверь приоткрылась.

— Чего надо? — спросил женский голос.

Эльв не до конца вынырнула из мира грез. Она явно только что укололась. Девушка выглянула в коридор. Дверь отворилась еще немного, и Эльв наконец поняла, кто пришел.

— Не может быть, — поразилась она. — Явилась не запылилась.

В квартире царил беспорядок. Эльв не ждала гостей. Она попыталась захлопнуть дверь, но Анни не дала.

— Эльв, пожалуйста! Я быстро.

— Убирайся, — велела Эльв. — Прошло два года. Ты меня даже не искала.

— Искала. Я же здесь. Дай мне хотя бы пять минут, — умоляла Анни.

Эльв покачала головой.

— Слишком поздно. Сама знаешь.

У нее закололо в боку. Боль никогда не затихала насовсем. Иногда Эльв сворачивалась клубочком в объятиях Лорри и умоляла облегчить страдания.

— Четыре минуты, — торговалась Анни. — Быстрее, чем сварить яйцо.

Обе засмеялись.

— Так я теперь яйцо? — пошутила Эльв.

— Всего три минуты, — настаивала Анни. — Сто восемьдесят секунд. Можешь засечь по часам.

Эльв открыла дверь. На журнальном столике лежали шприцы, иглы и конверты из вощеной бумаги. Эльв поспешно смахнула их в ящик стола. Анни наблюдала за ней. Эльв села и закурила. Ей было невыносимо стыдно смотреть на мать.

— Обычно у нас чище.

— Ты должна вернуться домой. Я все обдумала, это будет несложно. Собирайся, поехали.

Эльв засмеялась, но осеклась.

— Так вот зачем ты явилась? Давай, мам! Расскажи, как я испортила всем жизнь. Я слушаю. Тебе жаль, что погибла не я, не так ли? — Она затушила окурок. — Расскажи, какая я бессовестная сучка.

— Эльв… — Анни растерялась. — Ты должна его оставить. Это первый шаг.

— Ты не понимаешь. Он не держит меня силой. Ничего подобного. Это я хочу быть с ним.

— Но почему… чем он заслужил?

— Он любит меня! — Эльв яростно взглянула на мать. — Любит такой, какая я есть.

Она наконец как следует разглядела мать и пришла в замешательство.

— Когда ты перекрасилась в блондинку?

Анни плоско пошутила насчет веселой разведенки, и у Эльв сжалось сердце.

— Это парик, — поняла она. — На тебе парик.

— У меня лейкемия.

— Не может быть. — Девушка взволнованно вскочила со стула, схватила очередную сигарету и пристроилась на подоконнике. Она была похожа на птицу со сломанными крыльями. Зря она открыла дверь. — Это я виновата?

— Разумеется, нет, — изумилась Анни. — Эльв, у меня рак. В этом никто не виноват.