Для разговора с настоящим полковником мы съехали на обочину.

– Согласен! – донеслось сзади.

Я обернулась к напарнику:

– Вы же совсем недавно обедали пирогами?

– Это был второй завтрак, – Ирка вырулила на дорогу.

– У меня третий, – признался Даня.

– Но это же не повод отказаться от обеда! – заключила подруга.

Я не стала возражать. Какой смысл? Два голоса обжор против одного моего – у меня заведомо проигрышная позиция. К тому же мне нужна была пауза, чтобы просмотреть почту и ознакомиться с мейлом Лазарчука.

– Не знаю этого заведения. Чем тут кормят? – я посмотрела на вывеску ресторанчика, к которому привезла нас Ирка.

«Те100» – было затейливо написано на ней.

– Читать надо как «тесто» или как «те сто»? – заинтересовалась я.

– Соображаешь! – хохотнула подруга. – Буквально – на троих! Кормят тут пельменями всех видов, а поят водкой. Два в одном, сет такой: к каждой порции по умолчанию прилагается стопка.

– Ты за рулем, а мы с напарником при исполнении, – напомнила я. – Какая водка?

– Хорошая, отказываться от нее мы не будем, перельем из стопок в термос, его только надо сполоснуть после чая, – рачительная хозяюшка все продумала. – Вы займите столик и сделайте заказ, а я пойду термос попудрю, то есть носик сполосну.

Она пошла прямиком в туалет, а мы проследовали в обеденный зал. Заняли столик у окна и уткнулись кто в меню (это Даня), а кто в смартфон (это я).

Подруга и напарник взяли себе двойные порции пельменей по-сибирски, а я – обычную, что позволило мне раньше завершить обед и приступить к перевариванию блюда от шефа и информации от Лазарчука. Заодно я просветила товарищей:

– С машиной этой такая история: вообще-то она принадлежит Каракозовой Юлии Юлиевне, но ездит на ней по доверенности Рахимов Мулло Устозович.

– И кто из них собаку нашу спер? – набычилась Ирка, жестоко вонзив вилку в безвинный пельмень. – Небось Мурло этот?

– Потолерантнее, пожалуйста. Почему сразу Мулло? Хотя да, на видео был мужик, а не баба.

– А я о чем! – подруга прожевала пельмень, наколола следующий. – Адрес Муллы там есть?

– Он Мулло – имя не склоняется, – поправила я машинально, ибо в каждом филологе прячется граммар-наци. – Тут облом: живет Рахимов в Таджикистане. – Город Пенджикент, улица Нозимова, восемь. Но вряд ли он прячет нашу собаку у своего семейного очага.

– А чем этот Рахимов в наших широтах занимается, случайно, не строительством? – поинтересовался Данила. – Если им, то я знаю, где находится нелегальное общежитие таджикских рабочих. Мы снимали сюжет по жалобам других жильцов того дома, им очень не нравится, что таджикские соседи готовят пищу на открытом огне и живут по десять человек в одной комнате.

– Нет, наш Рахимов вряд ли там обитает, он не простой работяга, а целый директор строительной фирмы, – сообщила я. – Предприятие называется «Бинокор», что в переводе с таджикского собственно и означает «строитель».

– Откуда знаешь? – удивилась Ирка.

Я постучала пальцем по экрану смартфона с открытым на нем файлом, присланным Лазарчуком:

– Отсюда.

– А что именно строит этот «Бинокор»? Есть у него незавершенные объекты? – опять вмешался Данила. – На строительной площадке собаку спрятать – самое то!

Я закрыла почту, сделала соответствующий запрос в поисковике и быстро выяснила, что строительная компания «Бинокор» недавно приступила к возведению недорогих таунхаусов в пригороде.