— Помню, — буркнула я.

— Водкой запаслась?

— Да у меня и так полный бар всякого пойла, — тяжко вздохнула я.

— Ну, тогда пей! — велела она.

Я нацедила стаканчик и махом его опрокинула. Потом еще… Третий уже дался с трудом. Четвертый совсем не лез. Но баночку я все же допила.

Грицацуиха в этот момент не отрывая глаз от меня шептала свои заклинания, так, что было не разобрать слов. Допив, я тут же встала, пошла в сени, обулась и пошла к машине. Все это время Грицацуева тенью следовала за мной, не переставая шептать. Я села в бээмвушку и поехала домой, отлично зная, что старая ведьма стоит на пустынной дороге и — теперь уже в голос, громко — читает мне вслед.

А дома я с невыразимой мукой вылила в раковину остатки Оксаниного пойла, пошла наверх и выставила у кровати батарею бутылок, подтащила маленький холодильник с припасами — в общем, приготовилась к величайшей пьянке за всю свою жизнь. Начала я с мартини, рассчитывая что в какой-то момент мне станет пофиг что пить, тогда коньяком и упьюсь до беспамятства.

Неделя у меня была адская…

Боль даже через алкоголь находила меня, дробила позвоночник и выламывала руки и ноги. Трясущимися руками я наливала крепчайшее шестидесятиградусное виски, пила его как воду, и трезвела от боли прежде, чем организм успевал его переработать. Однажды я очнулась в кухне — оказывается я, скуля как собачонка, пыталась вылизать языком не очень чистую раковину. Я не понимала, зачем я это сделала — пока не вспомнила, что я сюда вылила зелье. Вот черт! Я уж и забыла — но мое жаждущее дозы тело помнило, и надеялось, что на стенках раковины остался высохший след, содержащий драгоценный кокаин…

Потом я плюнула, оделась и решила ехать за дозой сама. Мало знакомых наркоманов, что? Мигом объяснят, где можно взять!

Мысль о том, что этим я подписываюсь быть навсегда наркоманкой мне даже и в голову не пришла. Меня ЛОМАЛО — это было страшнее всего, что я пережила за свою жизнь. Я готова была сделать все что угодно, лишь бы получить освобождение от этой боли.

В общем, я оделась и поехала добывать дозу.

Вернее я хотела поехать. Но вот незадача — дверь была закрыта на замок. Ключи, разумеется, исчезли.

«Грицацуиха, тварь, с бабкой подстроили мне такую подлянку! » — с лютой злобой подумала я. Ну да ничего! Я ща все устрою!

Я кинулась к телефону, нашла трубку радиотелефона, попыталась набрать номер, но кнопочки мягко проваливались, не издавая при этом характерного писка. Я неверяще посмотрела на нее, понеслась наверх, где стояла база — там лежали только выдернутые провода. Сама база как испарилась.

— Ненавижу! — завизжала я. — Галоши старые, что б вам гореть в огне!

Не видя ничего из-за слез, я нашла кое-как сумку и полезла за сотовым. Я точно помню, как я его сюда ложила. Сотового не было.

Переведя взгляд, я посмотрела на пульт вызова охраны на стене.

Красный огонек не горел…

Я села на пол и громко, в голос завыла.

Твари!!!

Твари!!!

Что они наделали — я же тут помру, они же меня убивают!!! Кое-как я подползла к двери в подъезд и заколотила в нее.

«Господи, — молилась я. — Сделай так, чтобы кто — нибудь прошел и согласился мне помочь! Я бы вызвала ментов, спасателей, они бы срезали двери и я бы была свободна. Господи, помоги мне! Господи, не дай мне тут сдохнуть, пожалуйста, миленький Господь!»

Сосед сбоку иногда, раз в пару лет, но появлялся. Может мне все же повезет?

Так я сидела почти целый день. Выла, как раненая волчица, долбилась в дверь и перемешивала молитвы с проклятиями.