Санитары смеялись в коридоре, слушая брань. А баба приметила Петухова:

— Ты чего тут ночуешь? Зачем старуху щупаешь? Валяй ко мне! — Выскочила из халата мигом. Бросилась к Петухову.

Тот вылетел в коридор без оглядки, а баба бежала за ним с криком:

— Куда ж ты? Да погоди, родной!

Когда Иван заскочил в ординаторскую и, судорожно вцепившись в ручку двери, повис на ней, врачи громко рассмеялись:

— Не иначе как на нашу секс-бомбу нарвался! На Ирину! Кроме нее, никто вот так не сможет напугать мужчину. Вообще не всем удавалось убежать от нее…

— И что тогда? — перекосило от страха Петухова.

— Санитары спасали. Какой другой выход? Но она никем не брезговала. Одно знайте: Ирина из путанок, а значит, прошла все огни и воды… Но есть у нее много плюсов! Нет, не сифилис, успокойтесь, коллега! — заметили, как побледнел Петухов. И хотя не хуже других знал, что венерические болезни передаются лишь половым путем, даже упоминание о них коробило человека. Именно потому всегда сочувствовал венерологам.

— Говорите, много хорошего в ней? Но меня не интересуют ее человеческие качества. Она больна.

— Вот это зря, Иван! Поверь мне, у кого в душе остался хороший запас тепла, тот и в тяжелой болезни небезнадежен. Такое всяк знает. Пусть не каждый день и месяц, но и у нас случались чудеса. Да еще какие! Вот и вы присмотритесь к больным, познакомьтесь, узнайте получше всех во время спокойного состояния. Они чисты и доверчивы как дети…

На следующий день Петухов снова вошел в доверенную ему палату.

Поначалу не понял, почему больные женщины, едва завидев его, побежали за санитарами. Лишь глянув на Ирину, догадался.

Она стояла возле постели, хлопала себя по бедрам руками и, выпучив глаза по-лягушачьи, орала до хрипоты. И было непонятно, дразнит она Петухова или ее и впрямь одолел болезненный приступ. Баба крутилась на одной ноге. Вытаращенные глаза покраснели, руки резко махали. Вот она стала крутиться быстрее, на губах появилась пена.

— Скорее! Нельзя позволить ей упасть здесь. Ведь травмируется, — позвал санитарок и подошел к Ирине.

— Доктор, отвали! Она вне себя! Дербалызнет промеж глаз, и улетишь далеко отсюда в своих лаковых тапочках. Ей сейчас все по хрену. А сама Ирка вовсе не тебя и не нас видит. Глюки у нее. Она с ними борется. Не мешайся, — советовали больные, которые теперь были спокойны.

Санитарки, никого не слушая, подошли к больной с двух сторон:

— Ирина! Ты чего это здесь кричишь? Мы тебя ждем чай пить, почему не дождалась нас и ушла?

— Козлы! Иль не видите? Все цветы ощипали. Прогнать надо! Они клумбу изгадили. Их убить стоит! Смотрите, что творят! — Кинулась к Петухову, тот еле успел отскочить в сторону. Баба ударила кулаком в пустоту и, потеряв равновесие, упала. Тут ее и сгребли, уволокли в постель.

Петухов наблюдал, как санитарки уговаривают Ирину. Ни единого окрика, ни одного бранного слова, ни намека на унижение.

Ирину и впрямь поили чаем.

— Пей, зайка! И не переживай. Нет больше козлов во дворе. И цветы больше топтать некому! Веришь? Мы с тобой еще новые георгины посадим. Самые что ни на есть! Красивее не бывает! — уговаривала санитарка Люба больную.

Та вслушивалась, непроизвольно мотала головой. А потом сказала, тяжело открыв рот:

— Я розы люблю больше всего. В них душа живет человечья. Не веришь? А это правда. С розой говорить можно, с другими — нет.

— Ира! Ложись, отдохни, — уговаривала санитарка больную. Та мотала головой, отказывалась:

— Козла прогнать надо!

— Убежал он.