К счастью, мистер Бодикот отвлекся, разглядывая на пакете адрес отправителя.

— Точно, Морин, — повторил он. — Всегда посылает заказное, чтобы удостовериться в получении. — И с тем захлопнул дверь у Либби перед носом, снова звякнув цепочкой.

Она направилась обратно, автоматически ступая по оставшимся на ледяной корке собственным следам. Жалко, несчастный старик из ума выживает. Свернув на дорожку к второму коттеджу, сдернула по пути с пачки резинку, проверила адрес на двух конвертах.

На соседнем участке совсем другой образ жизни. Амбар превращен в гараж на две машины, сбоку тянется пристройка к коттеджу. Оставшийся после строителей мусор, доски и камень свалены грудой позади амбара-гаража, в углу, образованном садовыми кустами. Куча мусора, как и все окружающее, покрыта белым слоем инея. Либби с легким неодобрением оглядела ее, представляя, как неопрятно она выглядит без белоснежного покрывала, и гадая, не пролежит ли мусор до весны. А потом позвонила в звонок.

В коттедже Салли Касвелл закручивала крышку термоса с горячим кофе. Выглянув в окно, заметила, что старик Бодикот выпустил своего крупного коричневого козла с белыми пятнами и крутыми рогами. Несмотря на неоднократные просьбы держать его на привязи, он свободно носится во дворе. Остается надеяться, что не проест себе дорогу в их сад сквозь живую изгородь. Такое не должно повториться, иначе Лайам взбесится. Уже грозил обратиться к поверенным, и вполне на это способен.

Всего два дня назад этот самый козел пролез через кусты, снес лист рифленого железа, прикрывавший дыру в изгороди, и направился прямо к новой пристройке, где находится кабинет Лайама, который стоял в тот момент у окна. Сквозь жалюзи бедняга увидел в нескольких дюймах рогатую голову и бородатую морду с внимательными глазами цвета голубоватого мела с узенькими вертикальными зрачками.

«Любой завопил бы благим матом!» — объявил он потом. А в тот момент он издал дикий вопль, выскочил как бесноватый, схватил камень из оставленной строителями кучи, швырнул в исчадие ада.

К несчастью, мистер Бодикот это видел, поэтому последовала в высшей степени неприятная сцена. В конце скандала Лайам пригрозил пожилому соседу законом.

Невозмутимый и непреклонный, мистер Бодикот ответил: «Городским вроде вас с вашей миссис нечего делать в деревне! Убирайтесь к себе в Лондон!»

Хорошо бы, с легкой горечью думала Салли.

Вопрос о возвращении в Лондон или в какой-нибудь лондонский пригород отпал после продажи их маленького дома в Фулеме и тем более после продажи громоздкой виллы тетушки Эмили в псевдотюдоровском стиле в Инглфилд-Грин. Салли унаследовала ее после смерти тетки полтора года назад и не хотела продавать. Но Лайам твердо решил от нее избавиться. Доказывал, что глупо отказываться от достойного предложения. Вилла нуждается в срочном капитальном ремонте и модернизации. Судя по нынешнему положению на рынке недвижимости, другое предложение придет не скоро. Конечно, хорошо получить деньги, но Салли в этом доме выросла. Чувствовала там себя в безопасности, любимой и счастливой. Теперь кажется, будто муж ее принудил к поспешной продаже.

Однако дело сделано, нечего понапрасну печалиться. Держа в руках термос, Салли направилась к кабинету, и тут в дверь позвонили.

— Доброе утро, миссис Касвелл, — поздоровалась Либби, протягивая пакет и два конверта. — Кажется, марок больше чем нужно. Кто-то наугад наклеил, не взвесив на почте. Всегда лучше с почты отправлять, чтобы все было правильно. Деньги можно сэкономить.

Салли взяла посылку и письма. Почерк на мягкой упаковке был незнакомый. Что же касается марок, то она сама иногда бросает в ящик пакеты с лишними марками для верности, когда нет возможности добраться до ближайшего почтового отделения в Чертоне.