— Я хотела сказать, что вы очень удивились, когда узнали, что я лечу в Мадрид.

— Я вовсе не удивился, — твердо ответил Коста. Затем добавил с улыбкой: — Я приготовлю ваш счет, мисс. Немедленно.

Она полезла в сумочку, вытащила пригоршню драхм и настояла, чтобы Коста взял их.

— Спасибо вам, — сказала она.

— Спасибо вам, мисс, — ответил он, пряча деньги в карман.

Пока Ники шла к лифтам, Коста провожал ее взглядом. Когда же она скрылась в одной из кабин, он направился к главному портье.

— Вы и в самом деле думаете, что сможете посадить мисс Уэллс на мадридский самолет?

— Конечно, смогу, — ответил Яннис и нахмурился, озадаченный любопытством Косты.

— А гостиницу? Гостиницу вы ей забронировали?

— Старший портье в «Ритце» — мой старый приятель. Я поговорю с ним, и он все устроит, — похвастался Яннис. — Тебе-то что?

Коста ухмыльнулся и подмигнул.

— Такая красивая. Чаевые хорошие дает. Хочу, чтобы у нее все сошло гладко.

Яннис кивнул, отвернулся и снял трубку одного из надрывавшихся телефонов.

Коста вернулся за свою стойку. Его коллега разговаривал с одним из постояльцев, и он, торопливо пробравшись в служебное помещение, где никого не было, набрал номер.

— Она уезжает, — пробормотал он в трубку. — В Мадрид. Она что-то узнала в Вульягмени. Остановится в «Ритце». Передайте ему.

28

Ники заметила, что за ней следят, когда в пятницу ближе к вечеру вышла из музея Прадо и ненадолго задержалась в тени портика. Она размышляла, вернуться ли в гостиницу «Ритц» сразу или нет, как снова заметила этого типа с черной сигарой.

В первый раз он возник рано утром, когда она разговаривала с портье, — точно из-под земли вырос. Он попыхивал черной сигарой, и от клубов едкого дыма она поперхнулась и закашлялась. Портье что-то быстро сказал по-испански — вежливо, но твердо, — и человек немедленно отодвинулся от нее. Закончив дела, она заторопилась через вестибюль, радуясь, что отделалась от этого курильщика, поглощенного разговором с портье.

В лифте, поднимаясь в номер, она поругивала его про себя, все еще кашляя в ладонь.

Позже, идя на обед с Питером Коллисом, она задержалась, чтобы побродить по галерее Прадо — торговых рядах ниже «Палас-отеля». Выходя из очередной лавки, она увидела, что тип с сигарой уставился на нее через витрину. Он тут же отвел глаза, неловко развернулся и скрылся в магазине напротив.

И вот теперь он опять торчит рядом, всего в нескольких метрах от нее, около скульптуры между лестницей и небольшим парком. На этот раз с ним был второй. И у этого второго меж зубов тоже торчала сигара — ни дать ни взять торговое клеймо.

Человек не видел ее. Пока не видел. Она заметила его первой, потому что рядом заплакали дети — совсем маленькие, едва научившиеся ходить, они окружили молодую женщину, хватая ее за руки и пища что было сил. Затюканная мать остановилась около двух типов, и один из них что-то говорил ей, видимо, в ответ на ее вопрос.

Вдруг из музея, болтая и хохоча, вывалилась стайка немецких студентов и окружила Ники. Она воспользовалась этим и неотступно следовала за ними, пока они шли через маленький парк, а потом по Пасео дел Прадо.

Через несколько минут Ники уже входила на Плаза де ла Леальтад — площадь Верности, где в окружении чудных садов расположилась гостиница «Ритц». Типа с сигарой не было видно. Впрочем, что от этого проку, раз уж он знает, где она остановилась.

Забрав ключи от номера и несколько адресованных ей записок, Ники поднялась к себе, размышляя об этом странном человеке и о том, что кто-то следит за ее передвижениями.