Тот кивнул.

— А как вас зовут?

Немного поколебавшись, он ответил:

— Хавьер.

— Хорошо, Хавьер. — Ники показала ему конверт. — Это вы привезли мне письмо? Так?

— Так.

— И вы должны проводить меня к человеку, который послал его, не так ли?

— Да. Он ждет вас.

— Хорошо, я поеду с вами. Но на своей машине со своим шофером.

— Не понимаю. У меня есть машина. Я вас отвезу, сеньорита Уэллс.

Ники покачала головой.

— Исключено. Либо я поеду на своей машине, либо вообще не поеду, — сказала она твердо, и выражение ее лица стало жестким и непреклонным.

Хавьер не мог не заметить эту перемену, но все же продолжал колебаться. Наконец он сказал:

— Хорошо. Подождите, пожалуйста. Мне надо позвонить.

— Не возражаю, — холодно ответила Ники, понимая, что он собирается звонить Чарльзу. Она следила за ним взглядом, пока он шел через вестибюль в поисках телефона.

Через несколько минут он вернулся.

— Хорошо. Едем прямо сейчас. Ваша машина поедет за моей.

Шофера звали Хосе. Когда Ники устроилась в машине, он отправился переговорить с Хавьером.

Ники наблюдала за ними из окна. Оно было открыто, и она могла слышать их голоса. Однако они говорили по-испански, и она не поняла ни слова.

Секунду-другую спустя Хосе сел за руль, снял машину с ручного тормоза и включил зажигание.

Пока они плавно выезжали от гостиницы на улицу, Ники спросила:

— Хавьер объяснил, куда мы едем?

— Да, сеньорита. Мы едем в район рядом с Кольцом.

— С Кольцом?

— Си, си. Место, где проводятся корриды, известнейшее место, Плаза де Торрос де лас Вентас — площадь Боя быков. Это не далеко, минут двадцать, может быть, полчаса, в зависимости от движения.

— Ах да, правильно.

— Вы знаете Кольцо, сеньорита? Бывали на корриде?

— Да, приходилось, несколько лет тому назад, — сказала Ники, вспомнив то время, когда встретила Чарльза в Мадриде, всего за несколько недель до помолвки. Дон Педро тогда отвез их в воскресенье на бой быков.

— Вам понравилось? — спросил Хосе, обернувшись и улыбаясь.

— Да, понравилось, спасибо.

Откинувшись на спинку сиденья, Ники мысленно перенеслась в то далекое время. Они с Чарльзом прожили в Мадриде четыре дня, и ей вдруг вспомнилось, насколько поглощенным всем происходящим казался Чарльз. Да, город и в самом деле был богатый, модный, кипучий. Жизнь в нем била ключом, и Чарльз, несомненно, наслаждался им, его ночной жизнью и всем остальным. Ники подумала, не живет ли Чарльз здесь постоянно. А в Рим наезжает лишь время от времени. «Наркотики», — подумала она, вспомнив о связях этой страны с Южной Америкой, об общности их языка и культуры. Она знала, что несмотря на блестящий фасад, Мадрид имеет свою теневую жизнь, как и любой другой город. Недавно она прочла, что каждые два дня в Мадриде героин уносит одну жизнь.

Связан ли Чарльз с контрабандой наркотиков? Не это ли причина того, что он инсценировал свою смерть и бежал за границу, чтобы начать новую жизнь? Скоро, совсем скоро, казалось ей, она получит ответы на все вопросы.

Полчаса спустя Хосе притормозил за машиной Хавьера на боковой улочке, остановившись перед многоквартирным жилым домом из коричневого кирпича. Он помог ей выйти, и Ники сказала ему:

— Пожалуйста, подождите меня здесь, Хосе как бы долго я ни отсутствовала.

— Си, си, конечно, я понимаю. Я никуда не уеду. Я буду здесь целый день, если потребуется.