Он сбежал вниз и пошел к библиотеке, чтобы незаметно войти в гостиную через смежную дверь. Вошел в помещение с длинными, от стены до стены, книжными полками и фронтонами над ними. Когда он подходил к двери, ведущей в гостиную, что-то щелкнуло, и один стеллаж начал поворачиваться назад. Из-за нее высунулось маленькое морщинистое лицо, обрамленное кружевным чепцом и зашипело:

— Ш-ш-ш!

— Черт, леди Августа, что вы здесь делаете?

— Веллингтон, я знала, что вы придете, как только услышите эту ужасную новость. Сюда, скорее.

Она схватила его за руку, затащила в темноту и задвинула стеллаж на место. Он оказался в черной пустоте, чувствуя лишь тонкую руку леди Августы. Потом щелкнул замок и приоткрылась маленькая дверца, впустившая свет снаружи.

День был пасмурным; по небу неслись серовато-синие тучи. Теперь он смог разглядеть леди Августу. По ее детскому лицу текли слезы. Она достала из ридикюля кружевной платок и приложила его к уголкам глаз.

— Я сочувствую вашему горю, леди Августа.

— Пожалуйста, извините меня, Веллингтон, но этого не случилось бы, если бы вы арестовали эту шпионку, как я вас просила. Теперь вам нужно действительно собраться с духом и как можно скорее. Все думают, что мой брат умер из-за какого-то дефекта в его мозгу, но я-то знаю, что его отравила эта французская шпионка. Вы должны немедленно приказать ее застрелить.

— Миледи, я не Веллингтон…

— Разумеется. Вам нельзя раскрывать свое имя. Не здесь, среди этих дураков и шпионов. Я

не сомневаюсь, что вы спрятали в лесу своих людей. Пусть они нападут на нее, когда она поедет верхом. Ш-ш-ш! Вы слышали?

Нику было трудно привыкнуть к своей новой роли.

— Что? Нет.

— Вы расправитесь с ней, не так ли? Или вы предпочтете, чтобы я сама…

— Нет-нет, я займусь этим. — Он дотронулся до ее руки. — Не беспокойтесь, леди Августа. Я расправлюсь с этой французской шпионкой. Ничего не предпринимайте. Подождите несколько дней, и я устрою все так, что Наполеон не заподозрит нас с вами в ее убийстве. Вы знаете, этого допустить никак нельзя. Он может послать сюда других своих агентов, и тогда вы окажетесь в опасности.

— Особо не хлопочите из-за этого, — сказала леди Августа. — Я сама могу о себе позаботиться. А вот, бедный Джон Чарльз не смог. — Она шмыгнула носом в свой платок. — Будьте осторожны, Веллингтон. Она умна.

Леди Августа выскользнула через наружную дверь, оставив его в темноте. Ник ощупал стены, нашел запор, открыл его и потянул на себя. Стеллаж повернулся, и он вышел в библиотеку. Поставив стеллаж на место, он покачал головой.

— Теперь она считает меня Веллингтоном, — пробормотал он. — Должно быть, это от нервного напряжения. Бедная женщина.

Гостиная, куда он незаметно вошел, имела довольно мрачный вид. Окна и двери были занавешены, каминная доска, картины и зеркала были задрапированы черным крепом. Пруденс, Эвелин и их гости были в черном. Портрет графа, висевший над камином, был окаймлен черной материей.

На диване перед камином леди Лавиния утешала Людвига, который вытирал глаза платком с черной каймой, сжимая в другой руке книгу по древнеегипетской магии. Пруденс и Эвелин, склонившись над лежащим на столе толстым томом, беседовали с двумя джентльменами. Этот фолиант оказался каталогом траурных принадлежностей.

Ник боком подошел к ним сзади и взглянул на описание товаров для траура. Там было все — от карет и плюмажей до почтовой бумаги с черной каймой и вдовьих лент. Он покинул их раньше, чем они успели заметить его присутствие, и подошел к Джорджиане, которая смотрела в окно.