Что-то подсказало, что так будет правильно!
А стены все давили на меня, прогоняли из обители вечного сна…
Я закрыла глаза. Неожиданно поднявшийся ветер взметнул растрепавшиеся волосы, закружил в водовороте холодного потока, а затем выкинул на ледяной пол.
Когда я очнулась, то увидела рядом Генриха. Мужчина склонился надо мной. Закутанный в какие-то тряпки, он казался аристократом-оборванцем, но смешно не было.
Генрих был таким же, как я иногда и видела его в проступавшем через собачью морду образе. Крупные черты, темные волосы, карие глаза. Чем-то неуловимо похож с Роландом и в то же время совсем другой.
Княжич протянул мне руку, помог подняться на ноги.
— Т ебя не было кажется, целую вечность! — сказал он. У Генриха был низкий приятный голос и красиво очерченный рот.
— Я была с Роландом, — ответила тихо, понимая, как глупо это, наверное, звучит. Но Генрих не стал смеяться или упрекать меня в том, что схожу с ума. Он только кивнул и указал на двери.
— Нам надо уходить! — произнес он.
Я заставила свое тело шагать. Смогла не оглянуться назад, на этот зал, что когда-то был погребен под телами убитых жестокой местью обезумевшей княгини Гижицкой. Роланд тоже нашел здесь свою смерть, отсроченную на годы. Генрих был единственным выжившим теперь.
— Куда ты его отнесла? — нерешительно спросил мужчина, когда мы вышли на двор. Я покосилась на его босые ноги, ступившие в снег, подумала, что наверняка ему сейчас холодно, а до дома сторожа еще идти и идти, но, кажется, сам Генрих почти не замечал мороза и снега, словно все еще был собакой.
— Он теперь среди своих, — ответила я и пошла вперед.
До сторожки дошли молча. Открывший нам двери пан Ватроба удивился, увидев со мной не Роланда, а какого-то, одетого в лохмотья босоногого мужчину. Хотел что-то спросить, но я прошла мимо него и направилась прямиком в нашу с Роландом спальню.
Вошла, чувствуя себя почти такой же мертвой, как и ведьмак. Машинально собрала вещи, покидав все в котомку и спустилась вниз, понимая, что больше ни секунды не могу находится там, где еще недавно Роланд любил меня. Где он улыбался, касался моих волос, где говорил со мной…
Внизу Генрих, уже в штанах, видимо, отданных ему старым воином, надевал какую-то рубашку. Я бросила взгляд на мужчин и даже смогла улыбнуться. Теперь я знала, куда отправлюсь.
— Прощайте! — произнесла я, глядя поочередно на мужчин. Пан Ватроба промолчал. Он догадывался, что произошло нечто страшное и мудро решил ничего мне не говорить. Генрих же, напротив, рванулся ко мне, поймал мои руки в свои, сжал с силой. Его лицо было похоже на скорбную маску, столько горя, а я не могла утешить, потому что во мне не было этой силы. Я и себя-то успокоить не могла, что говорить о других!
— Прощай! — я высвободила руки и, закрыв глаза, представила себе то единственное место, где сейчас хотела бы оказаться.
Воздушный поток закружил, захватил в плен и понес в темноту. Генрих что-то кричал, пытаясь остановить меня, но скоро его голос стал лишь тенью недосказанных слов.
Агнешка время от времени проверяла, как там поживает Ульяна. Хрустальный шар безропотно показывал своей хозяйке и старый дом знахарки, затерявшийся в лесах, и молодую ведьму, собиравшую хворост для очага…
Прошел всего месяц и Старшая сестра видела, что горе Ули не прошло. Оно стало только глубже… Оно пожирало девушку изнутри, как старость пожирала Агнешку. У старой ведьму осталось не так много времени. Ей стоило поторопится…
— Я надеюсь, дорогая, ты уже достаточно окрепла после этой потери, — прошептала старуха в один из зимних дней. — Скоро придет весна и жизнь начнется заново. Потери только делают нас сильнее! — и ведьма открыла маленький портал. |