— Нет! Это она. — Возмущенный граф-рыб ткнул в меня плавником. И взгляд у рыба такой злющий, что, кажется… ой, кажется, он сейчас все сопоставит и выдаст мою задумку с потрохами. И быстро соображаю, как слова Тавериля можно обернуть себе на пользу. А Граф-рыб уже несет истину в массы:

— Это она прошла через тайное логово принца. Спугнула воем радовара и приказала чури вынести богатства.

— Хм, а куда ты успел их переместить, не подскажешь?

Наглость нужно сделать моим кредо.

— Я не…, не…

Рыб замешкался с ответом, а и без того сине-сиреневый монстр Ган, стал еще более насыщенного цвета.

— Что «не»? — и обернулась к Гаяши сладко добавляю, — вот, видишь, он в курсе событий и план действий представил самый настоящий. И скажи мне, кто еще может знать дело до мелочей, как не сам вор.

— На месте преступления был схвачен Эдваро! — завопил Стук.

Вот так оборот, но это еще не аргумент!

Папаня принца, соответственно мой клиент чешуйчатый, стремительно бледнеет и покрывается красными пятнами. И ощущение такое стопроцентное, что у него сейчас будет инфаркт с инсультом, если это вообще возможно в мире Гарвиро. Ладно, юлим дальше. Все равно мне нужно поговорить с Ганом наедине и только тогда, когда он будет окончательно в растрепанных чувствах.

— Скорее всего, — делаю вывод с умным видом, — принц защищал богатства отца и призвал на помощь чури. А иначе, зачем ему родного батю обворовывать? Есть и другой вариант — вы самолично подговорили рыбика, но это маловероятно.

— Что? — булькнул Стук, подавившись собственной злостью.

— То!

Новый представитель венца власти замолчал, гневно поджав рыбьи губы. Просканировал меня ненавидящим взглядом, в ответ получил мою наглую улыбку и взбесился еще больше.

— А все равно! Через час все решится. Богатства не покинули планету, так что рано или поздно я их найду… — Вздыбил он гребень и тихо прорычал в мое лицо. — Но вы об этом уже не узнаете.

— Ой, больно хотелось знать. — Выдала я.

Стук отплыл и, вздернув ноздри, пророкотал:

— Именем нового Императора, объявляю: семья Гаяши и преступники-иномиряне приговариваются к смертной казни!

Прозвучало это очень грозно и неотвратимо, и сам Тавериль в момент заявления был выше всех похвал, но, в общем-то, поспешил рыб с заявлениями-то, очень поспешил, на что я не без сарказма намекнула.

— Не твоего ума дело! — прошипел он и, отдав приказ связать нас, направил ловцов спецгруппы на поиски оставшихся смертников.

Через минуту крепко связанные лентой я и Ган остались одни в зале переговоров с наглухо закрытыми дверьми. От нас забрали даже замерших крабовидных, видимо, перестраховались, полагая, что я вспомню, как их разморозить. К сожалению, не вспомнила, да и занята была другим. Думала, как начну обработку Гана, когда он от отчаяния дойдет до ручки. К слову, из отведенного на это времени прошло уже пять минут, а он него ни звука и ни движения. Тупо сидит рядом и молчит.

Скосила взгляд на Гана, а он в упор смотрит на меня:

— Что?

— Ничего. — Отвечает побитый красавец.

Даю ему еще пять минут на осознание всей тяжести нашей ситуации. Специально не смотрю в его сторону все это время и считаю секунды. Отсчитала, оборачиваюсь, а он сидит на полу, как ни в чем не бывало, и, хуже того, спокоен как удав, вот-вот всхрапнет.

— Ган, я не поняла… А где нормальная реакция на сообщение о предстоящей гибели семьи?

— Тебе нужна моя истерика? — не менее удивленно спросил он.