– Я хотел бы ответить тебе тем же, – сказал Дарин, – но тогда получилось бы, что я солгал.

    – Я рад, что ты не солгал, – сказал Морган. – Негоже начинать долгие разговоры со лжи.

    – Разговоры с тобой никогда не бывают короткими, – сказал Дарин. – Но не будем утомлять ими моих друзей и твоих спутников. Поговорим наедине.

    – Ты – хозяин здесь, Дарин, сын Дарина.

    – Сейчас я в этом уже не уверен, – пробормотал Кимли.

    Кроме меня, его никто не услышал.

    Пировавшие еще минуту назад гномы приняли серьезный вид и стали покидать шатер. Мы последовали за ними.

    Гном в островерхой шапке и кольчуге, накинутой на голое тело, пригласил нас продолжить веселье в его палатке. Сэр Реджи промолчал, эльфы вежливо поблагодарили и отказались, и даже Кимли не проявил никакого энтузиазма от встречи с соотечественниками. Отказался и я. Гном в кольчуге пожал плечами и нетвердой походкой направился прочь.

    Морган и Дарин совещались больше двух часов. За это время основная масса гномов успела утихомириться. Веселье стихло, Стражники отходили ко сну.

    Наш отряд, лишившийся своего идейного вдохновителя, сидел на земле. Каждый коротал время ожидания, как мог. Сэр Реджи курил, Кимли полировал полученный в подарок топор, который не нуждался в полировке, Теффас лежал на спине, закинув руки за голову, и любовался звездами, мы с Дри… Сами догадайтесь.

    Полог палатки приподнялся, и звучный голос Моргана позвал эльфов внутрь. Теффас вскочил, словно подброшенный мощной пружиной, и быстро скрылся в шатре, как будто только того и ждал. Я неохотно отпустил Дри, она обещала вернуться быстро. Не стоит давать таких обещаний, когда речь идет о Моргане.

    Сэр Реджи выбил свою трубку на землю и каблуком затоптал тлеющие угольки. Бросив взгляд в сторону ущелья, взгляд, не предвещавший его защитникам ничего хорошего, он откинулся на спину и мгновенно заснул. Годы тренировок и суровой жизни истинного воина приучили его засыпать в любых условиях, использовать для отдыха каждую свободную минуту.

    Мне спать не хотелось, потому что я боялся возобновления кошмаров. Кимли тоже не горел желанием отдаться во власть Морфея, его руки продолжали размеренные движения по лезвию топора. Он был слишком мрачен в последние дни, и я решил поговорить с ним об этом. Тем более что заняться все равно нечем.

    – Пройдемся по лагерю? – предложил я. – Великие мира сего договорятся и без нас.

    – Ты – Избранный, – сказал он. – Тебя в любой момент могут позвать в палатку.

    – Надо будет, найдут, – решил я, поднимаясь на ноги. – Мы недалеко, только мышцы размять.

    – У нас еще будет случай их размять, – сказал Кимли, однако отложил топор и пошел рядом со мной.

    – Ты не слишком весел в последнее время, – заметил я.

    – Отчего мне быть веселым? – спросил Кимли. – Мир рушится.

    – Но он еще не разрушен, – сказал я. – В годы больших несчастий надо радоваться каждой мелочи.

    – Какой, например?

    – Встрече с земляками.

    – Радоваться встрече с земляками? – переспросил он. – Ты не понимаешь, о чем говоришь, сэр Геныч.