– Ты подумала над моим предложением насчет «Примулы» и «Водолея»? – небрежно спросил он.

Доминика затаила дыхание и, сделав над собой усилие, посмотрела ему прямо в глаза.

– Да, подумала. Но решила пока оставить все как есть.

Энгус ответил не сразу. Какое-то время он, глядя в пространство, вертел в руках чайную ложечку, затем пожал плечами.

– Делай как знаешь. На твое усмотрение.

– Ты только что сказал это, – напомнила Доминика, – когда речь шла об отделке квартиры. И у меня почему-то такое чувство, что тебе не очень-то нравится это «мое усмотрение». Или мне только кажется?

Он поднял глаза на ее нахмуренное лицо и произнес мягко:

– Если ты не хочешь выпускать свое дело из рук, тут нечего обсуждать.

– А ты мог бы выпустить из рук «Кейр и Конвей»? Кстати, я все собиралась спросить тебя, кто такой этот Конвей?

– Так звали моего отца.

– Мне казалось, ты не очень-то любил его, Энгус…

Энгус глубоко вздохнул, как бы обдумывая нечто, озадачившее его.

– Все равно он был моим отцом, – произнес он наконец. – Нет, я бы не расстался с «Кейр и Конвей». Но мне никогда не приходится заниматься двумя делами одновременно.

– Я справлюсь, хотя нашу семью мне не хочется называть «делом», – сказала Доминика, чувствуя, как по спине ползет холодок.

– Тогда все в порядке, миссис Кейр. – Он откинулся назад и, прикрыв глаза веками, окинул взглядом ее фигуру в сером облегающем платье, которое она надела на концерт вместе с бабушкиным жемчугом. – Иди сюда, сядь рядом. Может быть, тогда мне придет на ум более удачное определение.

Она помешкала, потом слегка улыбнулась.

– Мне уже предложили одно.

– Да? – Он усмехнулся. – Какое же? И кто его предложил?

– Наташа. Она назвала ее по старинке: «супружеские обязанности».

– Ну… – Он негромко рассмеялся. – Это только одно из определений. А ты в самом деле воспринимаешь нашу близость как обязанность, Доминика?

– Гмм… – Она встала, сбросила туфли и примостилась с ногами рядом с ним на кушетке. – Не совсем. – Она сморщила носик. – Нет, я назвала бы их захватывающим и рискованным занятием.

– Насчет захватывающего я согласен, но что тут такого рискованного? – несколько удивленно спросил Энгус.

Доминика помедлила. Ее голова лежала у него на плече, и она не видела выражения его глаз.

– Риск в том, что... я не знаю точно, о чем ты иногда думаешь.

– Я то же самое могу сказать о тебе.

Доминика рассмеялась.

– А я-то полагала, что я для тебя – открытая книга. Оказывается, нет?

– Доминика… – Он взял ее за руку и благоговейно прикоснулся к колечку с рубином. – Нет. Но я не считаю, что нам следует из-за этого тревожиться или огорчаться. Мы независимые личности, и иногда даже приятно удивить самых дорогих и близких.

Доминика вскинула голову и посмотрела ему в лицо, и перед ней отчетливо замаячил путь к отступлению. В конце концов, если существуют сферы, куда он не допускает ее, так у нее тоже есть свои запретные зоны.

– Если ты считаешь это правильным, я постараюсь удивлять тебя время от времени, – шутливо проговорила она, несмотря на то, что холодок по-прежнему оставался с ней, и она не знала, как от него избавиться.

– Представляю себе. Кстати, мне пришло в голову очень удачное определение для тебя.