— Это чистая правда, — отсмеявшись, сказал он. — Смерть за всеми придёт рано или поздно.

— А что ты собираешься делать с рабами? Ты же сам говорил, что ненавидишь рабство, — напомнил мне вождь про один из наших долгих разговоров у костра.

— Они не будут рабами. Мы их будем считать военнопленными, — с трудом подобрал я аналог незнакомого слова на местном языке, потратив пару минут на его объяснение. — И когда они отработают свой срок, мы их отпустим.

— У тебя есть работа для такого количества воинов? — удивился вождь.

— Нет, — отрицательно замотал я головой, прикидывая сколько мне может потребоваться работников, — даже для половины нет ни работы, ни продуктов, чтобы их прокормить. Но мы и не будем кормить их сами. У них есть свои племена. Захотят их через год — другой увидеть живыми — пусть сами везут им продукты, а пленные пока будут работать на нас.

— Мне не нужны работники, — покачал Торхун головой и, прищурившись, посмотрел в сторону вражеского лагеря. — Будет проще всех убить, а тех, кто выживет — заберешь себе.

— Разве ты не хочешь, чтобы такие набеги прекратились раз и навсегда? — я сделал вид, что удивлён. — Дай мне карту.

Вождь подозвал ближайшего воина и отправил его к своему шатру.

— Три больших дороги и две маленьких мы закроем крепостями. Для этого надо будет найти такое место, мимо которого никак не пройти. Это может быть переправа через реку, или тропа в горах. Теперь слушай, что такое крепость, — я начал рисовать на земле устройство небольшой крепости пятнадцатого века, попутно объясняя, что и для чего нужно, и показывая примерную высоту и толщину стен. Минут через десять, Торхун, ещё раз взглянув на дерево, на которое я показывал, как на пример высоты стены, кивнул головой, показывая, что понял. Мне изрядно помогло то, что он уже убедился не так давно, как трудно пришлось тем, кто атаковал построенную нами стену на краю каньона.

— Если у них не останется защиты шаманов, то Аратуга и его ученики смогут привязать пленных к месту. После такой привязки даже очень сильный воин не сможет убежать дальше, чем на полдня пути. У него остановится сердце, — объяснил мне свою часть плана вождь, поглядывая на Аратугу, который кивал головой, подтверждая его слова.

Надо же, какой у степняков есть волшебный поводок. Обязательно расспрошу наших магов, что им известно по этому поводу. Заодно мне надо и защитой от него будет озаботиться.

Пока мы разговаривали, наше войско выдвинулось на исходные позиции. То, что противник знает о нашем приходе, было очевидно. Мы всё время видели три отряда человек по сто, которые находились от нас примерно в километре. Опасности они не представляли, но и нам разведку провести не давали. Теперь наши отряды вытеснили их к реке. На высоком берегу южан не осталось.

Как же красива наша Река! В этих местах она не так широка, всё-таки верховья. Очень похожа на Дон, тот, который остался на Земле. Дон в своей жизни я видел лишь однажды, проезжая через Калач-на-Дону. Тогда я не смог устоять, и на целый день остановился там на отдых, наслаждаясь рыбалкой, купанием и прелестями местного базара — вёдрами крупных варёных раков и копчёным осетровым балыком. Очень яркий день получился. На всю жизнь запомнился.

С высоты берега лагерь противника был виден, как на ладони. До его ближайшей границы метров четыреста. Лучники попробовали выстрелить, надеясь на преимущество по высоте, но стрелы уткнулись в песок, изрядно не долетев. Их стрельбу наши противники прокомментировали дружным хохотом, не особенно отвлекаясь от переноса вещей с места их прежней стоянки.