|
Наконец, сосредоточившись на работе, я выкинул все мысли о прошедшем совещании. Особенно интересной информации в изучаемых документах не было. Так, всякая ерунда. Но именно работа с подобными документами очень помогла лучше понять это время и людей, живущих вокруг меня. Даже моих коллег по службе. Несмотря на всю «продвинутость», даже мои «молодые» оставались людьми этого времени. Иногда, вспоминая себя того, давнишнего, я улыбался – насколько наивен я был, просто уму не постижимо! Читая книги, в том числе и о «попаданцах», я, представляя себя в этом времени, считал, что нет никаких сложностей влиться в эту жизнь. Ага, щас! До сих пор мне иногда «аукаются» словечки и выражения из того времени, постоянные англицизмы, совсем не принятые в нынешнем обществе. До сих пор остаюсь «белой вороной». Пару раз сам слышал слухи о себе, от людей, бывших «не в теме». Чаще всего звучала версия, что сын какого-то нашего резидента в англоязычных странах, которого лично знал и ценил Лаврентий Павлович. И именно поэтому я часто общаюсь с руководством и занимаю неплохую должность с хорошим званием. В принципе – не самый плохой вариант легенды. Кадровики-то хрен что и кому скажут! Но вообще, эти разговоры, гм, сильно напоминали слухи, ходившие в разных НИИ, а потом и «охфисах» из моего прошлого. Времена идут, обстановка меняется, а люди – люди все те же. Ну вот. Опять не о работе думаю, а о всякой ерунде. Нет. Нужно собраться, а то и так, не особенно хорошим примером являюсь для «молодых»! Только вчитался в очередной «шедевр эпистолярно-стукаческого жанра», как зазвонил телефон.
– Старший лейтенант Стасов? Это капитан государственной безопасности Смирнов, секретарь комсомольской организации. Завтра, в 10.00, в актовом зале наркомата состоится закрытое комсомольское собрание. Очень не рекомендую вам пропустить и его, как вы неоднократно поступали. В повестке дня, в числе прочих, стоит и ваш ПЕРСОНАЛЬНЫЙ вопрос, – он так выделил своим, хорошо поставленным, баритоном «персональным», что я как наяву увидел огромный плакат, на котором оно написано: «Всего хорошего и до завтра, товарищ старший лейтенант».
Положив трубку, я в задумчивости уставился на аппарат. Черт. Этот-то какого хрена лезет? Ему же объясняли, куда можно свое рыльце пихать, а куда нельзя? Подумав про рыльце, непроизвольно хмыкнул. Воистину, у этого Смирнова рыльце! Лоснящаяся, улыбчивая физиономия, так и говорящая о любви ко всему миру, и в особенности к той части, которая называется кулинарным искусством. Да ну его на хрен, этого колобка! Пойду к Мартынову, пусть решит этот вопрос.
Командир уже был на месте и в хорошем настроении.
– Заходи, заходи! Хороший расклад дал, Лаврентий Павлович очень доволен был. С чем пришел?
– Да вот, Александр Николаевич, такое дело, – и рассказал о неожиданном звонке. На мое удивление, к звонку Смирнова он отнесся очень серьезно. Это стало ясно по ставшему серьезным лицу Мартынова и по тому, как долго он обдумывал мое сообщение.
– Вот что, Андрей, – приняв какое-то решение, сказал Мартынов. – Ты сейчас дуй к себе и не высовывайся. Я пойду посоветуюсь, а дальше будет видно…
Вернулся к себе я слегка напряженным. Че за фигня-то? Гаркнули бы опять на этого урода – делов-то? Или я опять чего-то не понимаю? Мать их, да когда закончатся все эти непонятки?! Задолбала эта фигня уже! Ни одно, так другое. Ну тут-то какие проблемы могут возникнуть? Но раз командиру что-то не понравилось, будем сидеть и ждать его.
Уже стало темно, когда Мартынов появился, и опять довольный. Убедившись, что я остался один в кабинете, он весело заявил.
– На собрание пойдешь обязательно. |
