Откушали чаю. Фрейлина много говорила и смеялась. Попаданцы больше прислушивались, наматывая на ус свежие новости весны 1911 года. Наконец, горничная увела Гитлера в гостевые покои - отдохнуть. Хозяйка немедленно увлекла святого старца на диван.

  - Гришенька! Отчего холоден? Неужто не отогрелся! Так приди ко мне, в жар моих объятий! Накажи за грехи адской мукой!

  Дебелая тётка под сорок не слишком увлекала Шурика, которому к началу эпопеи с попаданчеством стукнуло лишь восемнадцать. Но после утомительного однообразия с сержантом госбезопасности Марфой Конякиной да эпизодическими приключениями с товарищами большевичками получилось даже и неплохо. Смущало лишь изобилие одежды на Анне Вырубовой, помноженное на изрядный размер её фигуры. Расстегнуть, расшнуровать и развязать сие капустно-модельерное сооружение Шура не смог и просто задрал ей юбки.

  - Чёй-то, батюшка, растерял ты сноровку, - заметила она несоответствие.

  Но потом студент начал работу, и фрейлине стало не до разговоров.

  Вечером на дачу примчалась императрица. Заслышав шум царского поезда, Гитлер ухватила коллегу за рукав и утянула в уединённый уголок.

  - Смотри, её трогать не смей! Она же царица, а не шалава подзаборная.

  Шура вырвал рукав.

  - Как ты не понимаешь! О нашем поведении в прошлом написаны тысячи книг. В них подробно разжёвано, что попаданец должен быть, во-первых, невероятно образован, хотя бы на уровне полного знания Википедии, во-вторых, безумно крут, почище Чака Норриса, и, в-третьих, трахать всё что шевелится.

  - Насчёт гиперсексуальности ты прав. Я тоже читала.

  - Вот! А я думал - в СССР секса нет. И не занимался им... почти. Наверняка оттого и проблемы. Так что прими как данность: я просто соблюдаю традиции и технику безопасности.

  А может, Гитлер ревнует, подумал студент в теле юродивого. Но мне не до педерастии - вокруг море баб, от шансоньеток до императрицы. Последняя решительно прервала его размышления.

  - Григорий! Мон шер! Мой святой человек! - она схватила Карманова двумя руками и чуть не силой вытолкнула в отдельную комнату. В гостиной осталась опечаленная Вырубова. - Мы с Ники так переживали, услышав про... как это по-рюсски... Zwischenfall! Инцидент!

  - Не волнуйтесь, матушка императрица. Пустое дело сие. От волнения и расхвораться не долго.

  - Что вы, Григорий! Да как же бы мы без вас! Без ваших бесценных советов! И с цесаревичем... Только от вас утешение и доброе слово. Далась вам эта рыбалка. Чуть не утопли...

  - Истину скажу, как перед Богом. Не будет наследник здоровым, - не соврал Шура, в общих чертах помнящий печальную историю царской четы.

  - О! Что же делать? - заломила руки Аликс.

  - Другого наследника.

  - Найн! У его императорского величества только дочки получались, а ныне вообще никак...

  - Совсем? Тогда извольте, пособлю народным средством, государыня.

  За народным лечением к юродивому старцу она приезжала не раз. В остальное время на даче Вырубовой царило веселье, в котором попеременно участвовали княгини, графини, певички и прочие дамы света и полусвета. Порой совсем даже и не света. Вырубова и ревновала Григория, и одновременно получала извращённое удовольствие, подкладывая ему новых дамочек. Гитлер, оккупировавшая флигель как Сталинград, частенько наблюдала сии сборища.

  Женщины заполоняли гостиную, потом к ним важно являлся Шурка, окончательно вжившийся в образ старца. Высокий, могучий, с чёрной окладистой мужицкой бородой, он одевал белую русскую рубаху-косоворотку с вышивкой по вороту и застёжке, кручёный пояс с кистями, чёрные брюки навыпуск и смазные сапоги. Фирменным распутинским взглядом он прожигал собравшихся насквозь.