Алексей растерялся. Он обещался Эоборусу предупредить серокожую, но вызволять уговора не было. Миссия, одним словом, невыполнима. Точнее, полностью провалена. Но и пускать нюни нельзя. «Как быть? — лихорадочно думал следопыт, пытаясь отыскать единственное правильное решение. — Открытый бой отпадает сразу. О, вот она, идея! Нужно сыграть на противоречиях между магистром и магом. Дескать, руководством принято решение банально кинуть покупателя, и серокожая больше никому не нужна. Так что, Сердигон, лох ты последний, а денежки твои тю-тю. А за самоуправство от собственного шефа получишь по шапке. Но вот тебе небольшая компенсация. Где-то у меня завалялось десять золотых. Если такой вариант не устраивает, то к полудню здесь будет отряд солдат с Могильной заставы. Ну, дальше как знаешь. Тебя как хоронить? С музыкой или без оной?» — план показался Алексею гениальным. Оставалось только выяснить на сей счет мнение Сердигона.

— Ну, чего делать будем, рыцарь? — Норгард вопросительно посмотрел на следопыта.

— Есть мыслишка, — загадочно улыбнулся тот. — А теперь послушайте, господа, — обратился он к солдатам. Все едут за мной и молчат как рыбы. В бой вступать только в случае крайней необходимости. Первыми на рожон не лезьте. С  буду говорить сам. Делайте угрюмые рожи и молчите. Понятно?

— Понятно, понятно, — согласно закивали солдаты и рыцари. Умирать никому не хотелось. А чужеземец, коль втянул всех в эту мутную историю, то пусть сам и расхлебывает. Их дело казенное. Башку кому снести или подстрелить из лука, а вести переговоры…  Нет уж, увольте.

Всадники ступали тихо, стараясь не всполошить отряд Сердигона. Тот уверовал в собственную силу и неуязвимость и даже не счел нужным выставить караулы. Громила и подумать не мог, что кто-то осмелится встать ему поперек дороги. Под его пятой находился почти весь Коралтар. А чего ему бояться в лесу? Дезертиров? Те пугаются собственной тени. Контрабандистов? Они хоронятся от посторонних глаз. Лазутчиков Дромедера? Еще чего? Пусть только объявятся!

Метров через сто в листве показался небольшой просвет. То была поляна, на которой вповалку лежало полупьяное войско Сердигона. По-хорошему говоря, выпала удачная возможность перерезать всю банду разом. Но Алексей не решился рискнуть жизнью доверившихся ему людей. Да и сам он мог серьезно пострадать в драке.

Бандиты спохватились лишь тогда, когда великий герцог выехал верхом на Орхидиасе на поляну. В глаза копарю сразу бросилось длинное строение, сложенное из почерневших от времени и непогоды бревен. Крыша местами прохудилась, а двери вынесли мародеры. Видом своим дом скорее походил на казарму или коровник, но никак не на таверну.

— Здорово, мужики! — выкрикнул Алексей бодро, хотя у самого поджилки тряслись.

Штурмовики вскочили, схватились за оружие. Правда, то у них вышло не слишком убедительно. Выпитое давало о себе знать, и они не без труда держались на ногах. На ступеньках трактира сидел Сердигон. Он нехотя, словно делая великое одолжение, встал и положил правую руку на рукоять меча. Вид его и в самом деле внушал если не ужас, то растерянность. Очень высокий по коралтарским меркам, лишь немногим ниже Алексея, широкоплечий крепыш глядел на возможного противника с плохо скрываемым презрением, словно перед ним стоял не вооруженный всадник, а безоружный попрошайка в лохмотьях. Сердигон оказался вовсе не лыс. Голову он брил. Стриженая борода и в самом деле напоминала лопату. В кожаном нагруднике с железными заклепками, таких же наручах, железных поножах и кожаных сапогах, вид он имел угрожающий и зловещий.