Когда мы покидали больничную палату, моё сердце бешено колотилось. Каким окажется поместье отца Мари? Ждут ли меня ещё открытия за пределами этого госпиталя?

Я, один раз уже умерев, безумно цеплялась за эту неплохую и, в целом, обеспеченную жизнь. Кто знает, если я умру, в какую семью судьба забросит меня в следующий раз?

…Пока мы ехали по городу, я, устав наблюдать за похожими домиками с остроконечными крышами, терзала вопросами Жанну. Как там мой отец? Чем занимается?

Оказалось, он вернулся из госпиталя злой и недовольный.

Судя по обрывочным воспоминаниям Мари, отец никогда не любил её. У герцога не было других детей, супруга рано умерла, а жениться во второй раз он не захотел. Он постоянно повторял Мари, что делает это ради неё, чтобы девочке не пришлось привыкать к незнакомой женщине, но, на самом деле, просто боялся, что егоокрутит какая нибудь хитрая красотка, и заставит подчиняться своим желаниям.

Так отец – я решила называть его отцом, чтобы привыкнуть и случайно не выдать себя, – больше не женился, и я стала единственной наследницей. Но, тем ярче, он видел мои недостатки. Ему казалось, что я недостаточно талантлива. Он всегда сравнивал меня с другими детьми, особенно из королевской семьи, в которой не было глупых отпрысков. Но у меня не было призвания, ни к чему – ни к музыке, ни к литературе, ни к точным наукам, и я стала для отца сплошным разочарованием. Когда я увлеклась расшифровкой древних свитков, Карлайл уже махнул рукой на то, что дочь станет известной. Он считал моё увлечение баловством, но не вмешивался. Теперь его мечтой стало породниться с родом Фердинанде, что было вполне реально, учитывая, что в королевской семье подрастали четверо сыновей.

Я мысленно порадовалась, что мои настоящие родители не мечтали об одаренной дочери. И сейчас я была свободна от переживаний Мари из прошлого. Я надеялась, что скоро сбегу из под опеки герцога, стоит мне разорвать ненавистную помолвку.

…Замок, обнесённый крепостной стеной, оказался гораздо больше, чем я предполагала. Он был расположен на холме и граничил с лесом, с одной стороны, и с озером – с другой. Высокие шпили башен, казалось, достигали темного неба. Я представила, как чудесно гулять вечером по галерее и смотреть вниз с зубчатых стен на город и внутренний двор замка, и замерла от предвкушения.

Кажется, я попала в сказку. Неужели эта громадина однажды будет принадлежать мне? Нет, насколько я помню, согласно книге, земли и замок достанутся моему мужу, или – если я не выйду замуж – вернутся во владения короля.

Мы проехали через главные ворота и остановились во дворе замка. Охранник быстро распахнул дверцу кареты, помогая мне выйти, Жанна последовала за мной. От свежего воздуха закружилась голова. После душного госпиталя, наполненного запахом зелий, вдохнуть полной грудью оказалось особенно приятно.

Поднявшись по широкой лестнице, я вошла в большой холл. Я ничего не знала о внутреннем устройстве замка, но Жанна подсказывала, куда идти, видимо, опасаясь, что я еще не вполне здорова.

Герцог ждал меня в столовой, за длинным столом, который был накрыт на двух человек. Он даже не поднялся с места, чтобы обнять меня и поцеловать. Просто продолжал сидеть, постукивая по столу пальцами.

– Наконец то ты вернулась, дорогая Мари. Тебя не было всего пару дней, но даже не представляешь, какой переполох ты устроила. Садись скорее за стол, и поговорим. Ты всё ещё полна желания разорвать помолвку?

Я уверенно опустилась на резной стул из красного дерева и кивнула:

– Да, папочка, очень хочу.

Он широко распахнул глаза, услышав, как я к нему обратилась:

– Мари… Ты… со смерти матери так меня не называла. С чего вдруг такие перемены?

– Просто хочу почувствовать, что мы – одна семья, – ответила я, опуская глаза. Жаль, что я – не настоящая Мари, и многого не знаю.