браслеты. Точно такие же прилепили к лодыжкам. На шею присобачили колье-удавку, добавив ко

всему этому безобразию массивный кулон на длинной цепочке. При взгляде на вульгарное

украшение невозможно было не заметить округлости новоиспечённой королевы, которые оно

предательски выделяло и подчёркивало.

Стилиста на мыло, а Редфриту все дружно желаем вот прямо сегодня стать недееспособным

мужчиной. Даже если до этого его величество в глубине души и стеснялся зрителей, то при виде

жены, пусть и нелюбимой, в столь фривольном виде ему станет не до стеснения, а все

мыслительные процессы резко перетекут и сосредоточатся в одном единственном месте —

королевских, блин, чреслах.

Гита по сравнению со мной выглядела, как послушница из какого-нибудь монастыря. Уф, только

дайте мне прийти в себя!

Как назло, разозлиться по-настоящему не получалось. Не получалось чувствовать то, что должна

была испытывать при сложившихся обстоятельствах. То, что спровоцировало бы выплеск силы и

появление на ладонях таких долгожданных искр.

Ничего! Максимум, на что я была способна, — это ругнуться шёпотом. А ведь ситуация такая, что

тут бы всех и каждого крыть матом.

— Моя королева бесподобна! — словно из ниоткуда в затянутой туманом комнате-клетке возникло

противно улыбающееся лицо ведьмы.

Её стоило послать первой.

— Мой повелитель останется доволен, как и темнейшая владычица Эсфа. Пойдёмте скорее, моя

королева. — Она приблизилась ко мне вплотную, чуть слышно шепнула: — А чтобы не омрачали его

величество кислым видом, вдохните вот это.

И прежде чем я успела отстраниться, чародейка сунула мне в лицо какую-то склянку. Нос

пощекотал приторно-сладкий цветочный запах, и царившая в комнате прохлада сменилась жаром.

По телу будто огненная волна пробежала. Я облизала губы, шумно вздохнула и почувствовала, как

тяжелеет грудь и меня охватывает непонятное томление.

Чёрт возьми, как же неправильно всё это!

— Вот так, хорошо, — довольно заключила Гита, после чего объявила во всеуслышание: — Её

величество готова!

Не готова! Совершенно точно не готова!

Не надо мне к нему!

Видеть его не хочу!

Секунда, другая, и на глаза как будто набросили густую вуаль. Я почти ничего не видела, зато

прекрасно всё чувствовала. Малейшее прикосновение… да что там! Даже воздух, казалось, обжигал

кожу. Заставлял в нетерпении кусать губы, дышать часто и неровно.

Щёки горели, горела я вся, и вот такая вот… горящая или разгорячённая и предстала пред очами

короля. Стоит отметить, что очи эти вдруг резко потемнели. Не знаю, может, в храме погасли все

свечи, а может, это я стала причиной внезапного потемнения.

— Даниэла… — хриплый, низкий, такой волнующий голос.

От него вдруг пересохло в горле, и я испытала острую нехватку кислорода.

Король продолжал смотреть на меня, не сводя глаз, будто до этого мы раньше никогда не

встречались. На губы, на подвеску (ну или на то, что она выделяла) и снова возвращался к губам. От

этого жадного взгляда перехватывало дыхание, с каждым новым мгновением я всё больше хмелела.

— Ты… — начал он всё так же хрипло, но его перебила возникшая рядом Гита.

Вечно появляется, когда не надо.