— Никто, кроме вас, не знает, что я из отдела по борьбе с преступностью, — по секрету сообщил он майору Майору, — и нужно держать это в строжайшей тайне, чтоб мое расследование закончилось успешно.

— Сержант Боббикс знает.

— Да-да, я знаю, мне пришлось сообщить ему об этом — по секрету, разумеется, — чтобы он пропустил меня к вам. Но он ни при каких обстоятельствах никому об этом не сообщит.

— Мне сообщил, — сказал майор Майор. — Он сообщил мне, что меня хочет видеть агент ОБП.

— Вот ведь ублюдок! Надо будет послать на него запрос в отдел безопасности. И я бы на вашем месте не разбрасывал тут секретные документы. Хотя бы до тех пор, пока не завершится мое расследование.

— У меня нет секретных документов.

— Про них-то я и толкую. Пусть они хранятся в сейфе, чтоб сержант Боббикс не наложил на них лапу.

— Ключ от сейфа есть только у сержанта Боббикса.

— Боюсь, что мы даром теряем время, — холодновато проговорил второй обэпэшник. Это был проворный, словно катышек, легковозбудимый субъект с уверенными и точными движениями. Явился он в кожаной пилотской куртке с аляповато намалеванными на ней самолетами среди оранжевых зенитных разрывов и аккуратными рядочками бомб, уведомляющих о пятидесяти пяти боевых вылетах владельца, а под курткой он прятал напоказ что-то довольно объемистое — как выяснилось, пухлый красный конверт. Вытащив из конверта несколько фотокопий исписанных от руки листков, он спросил: — Вам знакомы эти документы?

— Нет, — ответил майор Майор, рассматривая с притворным равнодушием фотокопии личных писем из госпиталя, на которых военный цензор расписывался то как Ирвинг Вашингтон, то как Вашингтон Ирвинг.

— А эти?

Теперь обэпэшник показал майору Майору фотокопии писем официальных, на которых он сам ставил те же росписи.

— Нет, — повторил майор Майор.

— Но в вашей эскадрилье есть такой человек?

— Вы про кого? — спросил майор Майор. — Тут ведь расписывались-то двое.

— Именно про него одного, — ответил обэпэшник. — Мы полагаем, что он расписывается двумя разными фамилиями, чтобы сбить нас со следа. Это, знаете ли, обычный прием.

— Насколько мне известно, у нас в эскадрилье такие не значатся.

Лицо второго обэпэшника перекосила гримаса разочарования.

— Стреляный, значит, гусь, — определил он. — Пользуется третьей фамилией, чтобы выдать себя за кого-то другого. И мне кажется… да-да, я уверен, что знаю его третью фамилию. — С вдохновенным воодушевлением он выхватил из конверта еще одну фотокопию и показал ее майору Майору. — Ну а этот документ вам знаком?

Майор Майор слегка наклонился и увидел фотокопию солдатского письма, из которого Йоссариан вычеркнул все, кроме обращения «Дорогая Мэри!», а внизу приписал: «Тоскую по тебе безумно. Твой Э. Т. Тапмэн, капеллан ВВС США». Майор Майор покачал головой.

— Впервые вижу, — сказал он.

— А вам известно, кто такой Э. Т. Тапмэн?

— Это наш полковой священник.

— Все ясно, — сказал второй обэпэшник. — Ваш полковой священник — это Вашингтон Ирвинг.

— Наш полковой священник — это Э. Т. Тапмэн, — ощутив легкий укол тревоги, возразил майор Майор.

— Вы уверены?

— Вполне.