Инна Козлова машину не водила именно из-за пробок. Здесь знание дорожных знаков и правил не поможет. Кто наглый, тот и прав, у кого машина круче, тот и наглый. Можете жаловаться, но жаловаться бесполезно. В московских пробках торчат миллионы машин, поэтому законы перестают существовать. Власть еле-еле успевает на ДТП, часами приходится ждать! А машин в городе все больше и больше. Какие уж тут правила! По обочине, подрезая, иной раз и по встречке… Лишь бы успеть! Инна же всегда боялась того, чего не понимала и чем нельзя было управлять.

Водитель остановил машину у ворот двухэтажного коттеджа. Инна расплатилась и, подхватив сумку с вещами, направилась к дому. Даша семенила рядом, прижимая к себе плюшевого бельчонка. Калитка была приоткрыта, их ждали. Инна невольно вздохнула. Их загородный дом был и больше, и дороже, но в нем почему-то было неуютно. Может быть потому, что она, хозяйка, там не жила, а бывала только наездами? И все на их участке казалось искусственным: слишком уж ровные дорожки, ненатурально зеленая трава и цветы, словно из пластмассы. И сам коттедж, чистых строгих линий, с минимумом мебели, потому что муж любил открытое пространство, казался необжитым. Инна старалась ни до чего там не дотрагиваться, уборку делала приходящая домработница, газоны подстригал садовник. Там она превращалась в барыню, и это ее немного пугало. Если все за нее будет делать прислуга, ей-то что останется? Может, потому она и тянула с переездом. Ей хотелось, чтобы ее день был наполнен, чтобы время летело незаметно. Чтобы ее труд тоже замечали и ценили. Это главное.

Она невольно вздохнула. Как правило, в субботу в это время дня Веник начинал готовиться к шашлыкам. Именно так: начинал готовиться. Муж все делал основательно. Тщательно отбирал дрова, из которых потом получатся угли, коллекционировал рецепты и лично покупал на рынке репчатый лук и приправы, как будто от этого что-нибудь зависело. Странно, но ему ни разу не удалось создать настоящий кулинарный шедевр. Он ни разу не отступил от рецепта, не усомнился в написанном, не привнес что-нибудь свое, исходя из собственного многолетнего опыта. Ему не хватало полета фантазии и склонности к авантюрам, чего у того же Морозова было в избытке. К примеру, этот дом. Его строил Олег, здесь было много несуразностей, пропорции местами нарушены, участок спланирован кое-как, но из-под земли словно бил источник энергии. Любой пришедший сюда ощущал здесь небывалый подъем сил.

По этому газону хотелось ходить, причем босиком. У Лиды до всего не доходили руки, какой-то участок сада был запущенным, где-то садовник схалтурил, а хозяйка не нашла сил и времени, чтобы с ним поругаться. Зато здесь были белые качели, горка, турники и выкрашенные красной краской лестницы, по которым, как обезьяны, лазили дети. Почему-то все они шли играть к Морозовым, на их неухоженный газон. Лида злилась, кричала, говорила, что всех разгонит. Но такая уж она была: скрывала доброе сердце под маской деловой женщины, бизнес-леди и, соответственно, злюки. Дети, которые тонко чувствуют людей, давно уже ее раскусили и перестали бояться.

Увидев все это, Даша обрадовалась, завизжала, отшвырнула бельчонка и кинулась в кругворот детских развлечений. Инна перевела дух: какое-то время за дочь можно не волноваться. А к ней же уже спешила подруга.

Лида была невысокой женщиной плотного телосложения, склонной к полноте, поэтому ей приходилось следить за своим весом. Морозова постоянно мучила себя диетами и доставала какие-то таблетки, в которых быстро разочаровывалась. Борьба за фигуру велась с переменным успехом, хотя уже было ясно, кому достанется победа. Лидия Морозова была женщиной умной, она это приняла, но сдаваться не привыкла. «Буду бороться до конца», — говорила она, отказываясь от пирожного или куска торта, который ей хотелось до смерти, это было видно по ее глазам, круглым и серым, с каким-то особенным блеском.

Зато у Лиды были густые темные волосы, и к тому же вьющиеся от природы, с которыми не надо было делать вообще ничего, чтобы они радовали глаз.