Секира угодила в стену, и меня обдало крошевом мелких камушков. Я поскользнулся на липких камнях и упал навзничь. По лицу потекло что-то теплое. Я злобно выругался, а гном, ликуя, ринулся в атаку, надеясь, что зацепил меня сильнее, чем есть. Но излишняя торопливость его и подвела. Занесенная надо мной секира врезалась в низкий свод. Еще не понимая, что делает, гном рванул ее, но острое лезвие застряло где-то там, в щели между камнями. Гном поднатужился и рванул свое оружие изо всех сил.

Сверху что-то треснуло. Гимли поднял голову, и тут из каменистого потолка начали валиться валуны. Самый первый стукнул гнома по лбу. Гимли взвыл и рванулся с места, не выпуская секиру из рук, но она крепко застряла в потолке. Поминая всех святых, гном дернул ее. Каменный потолок не выдержал и начал разваливаться на куски. Гимли пытался закрыться руками, но камнепад был весьма внушителен. Спустя мгновение, гнома засыпало с ног до головы. Точнее сказать, голова осталась торчать над каменной кучей и не сказать, что очень уж пострадала. Разве что шлем пришел в полную негодность и напоминал скорее ржавую кастрюлю, надетую на голову впопыхах. Камешки все падали и падали прямо на голову гнома с жестяным стуком, точно горох в железную чашу. Но Гимли, надо отдать ему должное, даже не потерял сознания. Он морщился, кривил губы, но при этом злобно косился на меня, закрывая глаза только тогда, когда по шлему ударял более крупный камень.

Я поднялся и подобрал свалившийся со спины мешок. Медленно, с опаской я приближался к беспомощному гному, который явно подобрался и готовился дорого отдать свою жизнь.

– Ты живой? – осведомился я.

Гном выругался и плюнул в меня, но не попал, желтая струйка слюны потекла по его вымазанному и окровавленному подбородку.

– Давай, давай, – ехидно сказал он мне, – отруби мне голову. Пусть все узнают, что Гимли, из рода Двалина, бился, как лев и был убит предательски, когда не мог пошевелиться. Доблести тебе это не прибавит подлый вор, грязный колдун.

Я подошел ближе и пнул ногой ближайший камень. Или мне показалось, или камень действительно сдвинулся с места. Освободиться из подобной ловушки гному, привыкшему ковыряться в земле, особого труда не составит.

– Не собираюсь я тебя убивать, – ответил я. – Не нужна мне слава убийцы славного Гимли… Тем более из рода Двалина.

Я перешел на понятную гному речь, но, похоже, его это не убедило.

– Тогда вынь меня отсюда и дерись, как мужчина! – заорал гном. Сверху что-то заскрежетало, и о шлем Гимли стукнулся очередной камень. Гном наморщился и застонал.

– Извини, не могу. Ты очень сильный противник, даже когда пьян в стельку. А у меня есть дела. Так что достать тебя я не могу, некогда.

Я повернулся, чтобы уйти, но гном остановил меня.

– Послушай, – сказал он вкрадчивым голосом, – зачем тебе эта вещь? Ты знаешь, кому она принадлежала? Это реликвия, которую наш род бережет уже очень много лет. Хочешь, я выкуплю ее у тебя, если не сумел отнять в честном бою? Я дам тебе столько золота. Сколько она весит.

Я хотел было ответить, но тут заметил, как с легким стуком с левой стороны каменной кучи вниз катятся камни. Гном заговаривал мне зубы, а сам уже практически освободил правую руку.

– Извини, мне не подходит это предложение, – усмехнулся я, косясь на сотрясающуюся каменную кучу.

– Я дам тебе вдвое больше золота, – искушал меня Гимли. – Ты будешь очень богат. Сможешь накупить всяких колдовских штучек в Мордоре. Там любят колдунов.