Внутри был топор. Боевой топор гнома Двалина. Вещь, безусловно, невероятно ценная, если не сказать, уникальная. Это был уже четвертый боевой топор Двалина, который попадал мне в руки. И все они, выполненные разными мастерами разных миров, были безупречными. Эти топоры делали искусные мастера, украшавшие рукоять золотом и драгоценными камнями. Я искал эти топоры везде, расспрашивая о них, где только можно. И вот, наконец, я нашел еще один. Только теперь выручить за него те же деньги, что и за прошлые находки у меня бы не получилось.

Топор был перерублен почти пополам и держался на честном слове. Массивная золотая рукоять была смята, с рваным краем и испорченными рубинами. Один разлетелся в кроваво-красную пыль, другой треснул и выпал. Я застонал и выронил топор из рук.

– Чертов Гимли, – проворчал я.

* * *

– Не хорошо, – веско сказал Анвар, покачивая в руках изуродованный топор. – Это совсем не то, что я хотел бы купить.

Я пожал плечами и пригубил кофе. Кофе в Турции готовили замечательно, с густой ароматной пенкой, терпкий и обжигающий. Такой кофе бывает только здесь, под жарким солнцем Анталии. Мясо тоже заслуживало внимания, но есть мне совсем не хотелось. Анвар тоже только отщипнул от своей порции, с вожделением ожидая, пока я распакую топор, но его интерес быстро угас, когда он увидел в каком состоянии это оружие.

– Прежде ты приносил лучшие экземпляры, – сокрушенно произнес Анвар. – А этот никуда не годится. Он… – Анвар попытался подобрать нужное слово, но только почмокал губами… – Он… изувечен.

Я снова пожал плечами.

– Это все-таки боевой топор, Анвар, – сказал я, поставив чашку на стол. – В том Средиземье, которое я посетил в последний раз, Двалин давно умер. А точнее сказать, погиб в бою. На топоре до сих пор есть его кровь. Так что это ничуть не снижает его стоимости.

Я нагло врал. Проверить мои слова у Анвара не было ни малейшей возможности. Он ведь не был скользящим, да и выхода на других скользящих у него не было. Однако расставаться с деньгами за сломанный топор Анвару не хотелось.

– Я дам тебе за него… пять тысяч, – наконец выдавил мой собеседник, глядя на топор с сожалением. Однако я даже ухом не повел. Даже испорченный топор стоил как минимум в пять раз дороже. А в глазах Анвара стояла алчность, вспыхнувшая после моего заявления, что топор выпал буквально из рук Двалина, умирающего в бою. Анвар уставился на меня, я же прихлебывал остывающий кофе.

– Чего молчишь? – не выдержал Анвар.

– Это даже не смешно, Анвар, – фыркнул я. – Особенно если учесть, что я едва не лишился головы, добывая его. И только из уважения к тебе я отдам его за… тридцать.

Анвар поперхнулся и закашлялся. Кофе, выстреливший из его рта, забрызгал белую скатерть и даже немного попал на меня. Я небрежно смахнул коричневые капельки с футболки и более тщательно протер топор.

– Ты просто грабишь меня! – приглушенно зашипел он. Кричать громче ему не позволяли немногочисленные посетители кафе, которые уже давно с интересом поглядывали в нашу сторону.