Я зашла, позволяя двойным дверям автоматически закрыться. Люциус бросил пульт на пол. С каждой секундой нечто…убийственное росло в его глазах, блеск, который не подходил к его расслабленной позе, зато прекрасно сочетался с тоном его голоса. Изображая беспечность, я прислонилась плечом к стене.

— Теперь мы одни, Спарки. Ты что-то хотел мне сказать? Что-то сделать?

Его глаза превратились в щелки, пряча эти его льдисто-голубые лазеры. Он сохранял спокойствие.

— Тц. Ты знаешь, что ты не в том положении.

Он не дождется ни капли милосердия. Он продолжал сидеть.

— Ты проиграл.

— Знаю.

— На колени.

— Почему бы тебе не сделать эту ситуацию еще интересней, — предложил он. — Может, снимешь свои штаны?

Его слова вызвали у меня образ его стоящего меж моих обнаженных ног. Я подавила дрожь и изогнула брови.

— Ты нарушаешь данное тобой слово?

Очень медленно он поднялся, его огромное тело становилось все выше и выше. Я начала разглядывать ногти. Я услышала, как скрипнули его зубы, мне даже подумалось, что я услышала, как треснула его челюсть. Я невинно хлопала на него глазками и приоткрыла ротик в фальшивом зевке.

В его глазах появился убийственный блеск. Его черная одежда зашелестела, когда он опустился на колени. Я снова уставилась на свои ногти, ожидая и затаив дыхание, единственное, что удерживало меня от того, чтобы не поглазеть, был этот глупый предлог.

— Ты хорошо справилась, — выдавил он. Как только с его губ сорвалось последнее слово, он поднялся. Отряхнул колени от пыли, не отрывая от меня глаз.

Я и подумать не могла, что он это сделает. Видимо, он тот еще фрукт. Я могла кивнуть, промолчать или, по крайней мере, спасти его упрямую гордость. Я могла, но не стала.

— Больше никогда не недооценивай меня. Будешь заканчивать каждый раз на коленях.

Он провел языком по зубам, но не ответил.

— В следующий раз изучи объект, прежде чем допрашивать. Вот где ты допустил ошибку.

Все его лицо залилось краской то ли от смущения, то ли от нового приступа ярости. Нового ли? Нет. Я сомневалась, что первая волна его ярости прошла. Он не любил проигрывать, но, что самое важное, ему не понравилось проигрывать мне. Испорченной принцессе. Что ж, это чертовски плохо. Когда мы встретились, он уделал меня по полной, поэтому этой победой я намеревалась насладиться.

— Ты был обречен на провал, даже не успев зайти туда. Я пыталась сказать тебе, но ты не послушал. Ты отказался рассмотреть такую возможность, что я, возможно, могла знать то, чего ты не знал. Знаешь, что? Я следила за ней днями. Я знала ее, знала о ней все. Твоя глупая гордость стоила тебе победы в войне.

— В войне? — он хохотнул, — звук напрочь лишен юмора. — Это была всего лишь незначительная перестрелка, Печенька.

Я закатила глаза.

— Пустая лузерская болтовня.

Люциус сделал угрожающий шаг по направлению ко мне.

— Ты хорошо сработала во всем. Вот. Я сказал тебе об этом уже дважды. Я был серьезен тогда, серьезен и сейчас. Но однажды настанет час расплаты, только ты и я.

— Что-то с трудом вериться… Если только один из нас не убьет другого.

— Я тебя трахну, Иден, — он подошел ближе. — Убийство — бонус. На потом.

Мои ноздри раздувались в гневе, и я сократила оставшееся расстояние. Я была возбуждена, я это признала.