— Это я уже слышал, — самоуверенно проговорил я. — Не они все, а мы будем ими, победителями. Все только начинается, господа, а вы уже хлюпаете.

Мои товарищи возмутились — дело в том, что все наши шаги не были до конца просчитаны. Все делалось на авось. Во всяком случае, я засветился, как серповидный месяц на Ивана Купала. Найти меня не составит никакого труда. И что из этого? Я честный малый, что можно взять? Разве что кота, призрак бабки Ефросиньи, печатную машинку, да кактус.

— Про жизнь забыл, граф, — напомнил Сосо.

Я возмутился: хватит меня пугать страшилками, что страшиться на родной стороне Ваньке Лопухину, ему хватит ума поставить всех буржуев мира…

— Вот только про позу этого самого… как его, черт!.. ни слова, заорали все, наконец уразумев, что и на войне может быть счастливая жизнь.

— … на службу народу, — закончил я свою мысль и снова побежал в ватерклозет, вспоминая наши с Костькой Славичем посиделки в Доме журналистов.

И молясь над коммунальным унитазом, я вдруг испытал угрызения совести. Не знаю, что это за чувство, но почувствовал, будто североамериканский скунс оросил мою душу своим ароматичным дезодорантом из понятно чего… Уфф!

Ванечка, сказал я себе, ты поступил, как последняя сволочь, оставив приятеля один на один с проблемами, и очень неприятными. Мне хорошо, я защищен друзьями и оружием, а чем предохранен он, Славич? Высокопоставленным папой? Этого мало. Очевидно, я слишком заигрался, если позволил поставить коллегу в тревожную ситуацию, как фишку на цифру 23. Тогда нам удача была благожелательна, а что теперь?

Воротившись в комнату, я нашел свою расплющенную записную книжку и удалился в коридор, чтобы не мешать товарищам готовить праздничный ужин. Конечно же, аппарат был занят Фаиной Фуиновной и я открыто намекнул, что соседки посыпают её суп стрихнином. Проценщица обозвала меня нехорошим словом из трех букв, а именно «поц», а не то, что многим соотечественникам подумалось, но вечернюю беседу прекратила.

Закон подлости работал отменно — Славич не поднимал трубку и я долго слушал длинные и неприятные звуки. Попытался успокоить себя — иди дрыхнет, как сурок, или отключил аппарат, или убыл к любимой мамочке.

Помявшись, решил пожаловать в неожиданные гости. На машине туда-обратно полчаса. Никто из друзей не приметит моего отсутствия. Остается лишь прихватить «Стечкина». На всякий случай. На войне как на войне. Отныне будем просчитывать самые худые варианты.

Понятно, что моя конспирация провалилась с треском. Я вытащил пистолет из потайного местечка (в тахте) и уронил его на ногу Мойши, треплющего за ухом кота. Господин Могилевский и все остальные обратили внимание на мои телодвижения и попытки скроить хорошую мину при плохих обстоятельствах.

— И куда это вы, граф? — спросил князь. — На вечерний променад?

— Ну да!

— Помощь не нужна?

— Не. Я тут на минутку… подышать.

— И я хочу, — выступила Александра, — тоже подышать.

— Тогда возьми противогаз, — пошутил Сосо.

— И бронежилет, — хихикнул Миша.

— И зонтик, — напомнила Софочка.

— Лучше уж сразу ракетную установку, — брякнул я в сердцах. — «Земля воздух».

Надо ли говорить, что в старом авто нас оказалось трое: я, девушка и «Стечкин»; как говорится, проще женщину взять, чем отказать.

Поездка по мглистому и душному (собирался дождь) городу была скорой. В пору студенчества мы любили посещать уютную квартирку нашего Славича. С любимыми девушками. И пока обязательный хозяин на кухоньке изучал основы психологии, мы осваивали наощупь анатомические особенности женского тела и души.