— Что-то надо делать, — и потянулся к телефончику. — Пусть международное революционное движение нам помогает.

— Вах! Ч-ч-чего?

С помощью космических спутников, болтающихся окрест нашей планеты, я связался с Хулио и сообщил, что мечтаю вновь с ним повстречаться, но без «Бешеной Мэри».

— Ваньо, как без женщин, — смеялся мой бывший сокурсник. — Я тебя не узнаю?

— Я сам себя не узнаю, — признался, обещая скоро быть в «Красной звезде».

Если бы мне ещё вчера сказали, что я буду обращаться за помощью к движению коммунистического толка… Черт знает что! Только в неизлечимых, больных мозгах могла материализоваться мысль о том, что все люди равны. Да, они равны перед Богом. Но неравны по своим природным способностям. (Опустим проблему классов.) То есть каждый человек, рожденный Божественным провидением, заполняет именно ту клетку в Миропорядке, которая только ему и предопределена. Сумасшедшие экстремисты, взбаламутив доверчивые умы обывателей и мещан мечтами о равенстве и братстве, нарушили естественный ход истории. Кто был ничем, тот станет всем. Проста и удобна идея для многомиллионных односеменодольных идиотов, способных в миг ввергнуть миротворческое начало в кровавую бойню, в клоаку, в хаос, в ничто. Страшен вчерашний раб, он всех хочет сделать рабами. Под новыми лозунгами о свободе коммерции и предпринимательства. Но пока ничего не меняется. От героического далекого прошлого нам достались дутые мифы, страхи перед беспощадным государственным молохом и генетическое вырождение. Мы — нация пассивных вырожденцев, у коих навсегда отбито чувство самосохранения. Мало кто хочет заниматься грязной работой. Проще быть как все. А я не хочу быть как все. Нас мало, но мы есть. Мы — папарацци, и мы будем заниматься отвратительной золотарной работой: очищать души от нечистот безумных идей, от паразитической лжи, от каждодневного предательства себя. Мы свободны, нам нечего терять, кроме своих душ, и этим мы опасны двуглавой власти. Пока есть мы, власть будет чувствовать себя ущербной, оскорбленной, дутой. И в данном случае, мне все равно к кому обращаться за помощью: Бог и Дьявол едины. И конфигурация звезды, когда ею клеймят твою святую душу, не имеет никакого значения.

По столице, оплавленной жарой и газовыми атаками автотранспорта, мы продрались к казино. В дневном свете оно уже не казалось столь респектабельным и состоятельным заведением — бывший районный дом культуры, маленько обновленный, с дешевыми гирляндами крашенных лампочек.

Встреча с Хулио тоже прошла без особых на то восторгов и тостов. Мы уединились в знакомом мне кабинете и обсудили животрепещущий вопрос.

— Какие проблемы, Ваньо, — широко раскинул руками мой экзотический товарищ. — Нет проблем. Вызываем хакера, он проверяет всю эту херню, и «Бешеная Мэри» наша?..

— Хакер — это кто? — насторожился я.

Оказалось, что под этим благозвучным словцом скрывается профессия человека, умеющего взламывать компьютерные системы. Щелкнет дискетку, как орех, самонадеянно заверил меня Хулио, и узнаем мы, брат, всю подноготную правду об этих демократах-акробатах.

Я засомневался: все слишком просто. Как бы нам в резиновых ботах не навернуться, выражаясь сдержанно, головой в отхожее место.

— Какие боты? — не понял Хулио. — Какое отхожее место?.. Ты о чем, Ваньо?..

А ведь я оказался прав, мне к бабке не надо ходить, чтобы знать будущее. Прибывший хакер — моложавый НТРовец с фанатичным сиянием в глазах — вызывал доверие. Без лишних слов мы прошли в компьютерный центр, находящийся в бронированном подвале казино. От кондиционеров было прохладно и приятно. Сам центр напоминал филиал Пентагона, если я верно его представляю: несколько десятков компьютеров, выполняющих свои неизвестные производственные задачи.