— Народ лучше знает, что ему нужно. На данном этапе исторического развития.

— А где этот народ?

— Там, — и тыкает лекторский палец вверх. — Свободный и довольный, гуляет над твоей головой. В день Города. А ты здесь будешь гнить!

— Но за что? За что?

— Опять не понял?.. Гунченко!

— Понял-понял.

— Что?

— Все.

— А конкретно.

— Роман писать не… не… не…

— Ну-ну?

— … нежелательно!

— Молодец! А еще?

— Не… не знаю?

— А если подумать?.. Вот что ты сейчас делаешь?

— Сижу.

— Нет, ты думаешь, сидя, — лектор клацнул костяшкой счетов. — А думать мы тебе категорически запрещаем! Раз! — И снова клацание костяшки. — За тебя есть кому думать! Два!.. — Клацание костяшки. — И три! Должен признаться, что ты верблюд! — Клац-клац-клац.

— А почему верблюд?

— Потому, что он не думает, — хихикнул рыжеватый плюгаш. — И не гонобобелится, как некоторые, а идет, куда ему указывают путь.

— Разрешите с вами не согласиться, это уже не демократия…

— Демократии хошь, сука! — взвизгнул подземный человечек и шлепнул изо всех сил ладошкой по рукописи — и та неожиданно взорвалась ярким обжигающим фейерверочным пламенем.

И я просыпаюсь: в кабинете появляется служивый человек в униформе, он открывает плотные шторы — и утренний солнечный свет режет глаза. Я морщусь — проклятье, что за сны и видения? И такие, что не знаешь, где лучше жить: во сне или наяву. Может, вся моя жизнь снится? А я не догадываюсь об этом? Хотя если это сон — то не слишком удачный. Впрочем, жаловаться не приходится — мы разгадали загадку, превратив «S» в «$». И что? На этот вопрос я получаю ответ у энергично появившегося Хулио. Он свежевыбрит, благополучен и весел, сообщает последние новости: папарацци выехали на объект, нас интересующий, и есть сведения о том, что господин Sodos вновь прибывает в славянскую столицу. Через два дня.

— И что?

— А то, Ваньо, что будут запускать «Программу „$“».

— Без дискетки?

— А вот этого я не знаю, — развел руками. — Возможно, есть резервный вариант запуска, да? Не знаю-не знаю… Но мы поднимем такой шум в прессе, ой-ей-ей!..

— Ты о чем, Хулио? — не понял я.

— Как о чем? О мировом скандале? Мои папарацци сработают по полной программе!

— И это все?

— А тебе этого мало, Ваньо?

— Мало.

— А что ты хочешь?

— Поднимай эту свою ООТН, так?

— Организацию освобождения?..

— Вот именно.

— Ваньо, не сходи с ума. Давай сначала разберемся, а после… трудовые, так сказать, массы.

И я вдруг осознаю, что цивилизованный мой друг не способен на истребляющую и жестокую войну. Бумажная возня — это да, это его коммерция. Хулио живет иллюзиями, что скандалом в средствах массовой информации можно остановить оккупацию долларом. Нет, я его не имею права осуждать, каждый выполняет свою задачи в этом мире. Наши пути-дороженьки сошлись, а теперь должны разойтись. И никаких проблем. Кроме одной — я должен знать местоположение «свечного заводика»?

— А зачем тебе, Ваньо, — пугается мой экзотический товарищ.