Я немедленно выкрикнул предупреждение, и Луис выстрелил в дерево. Голем потянул меня назад, за деревья, умело контролируя мои движения. Рукав его плаща задрался, и я смог заметить первые цифры номера, нанесенного на его руку. Он был выжившим узником концлагеря. Я заметил, что у него не могло быть и отпечатков пальцев. Кожа и плоть на пальцах, казалось, втянулись внутрь, создавая зазубренный по краям шрам на кончике каждого пальца. «Огонь, — мелькнуло у меня в мозгу. — Только огонь мог сделать с ним такое; огонь, который спалил все волосы на лице, огонь, который уничтожил рисунок на подушечках его пальцев».

— Как вы изготовили демона из глины? Вы обожгли его в духовке?

Когда мы подошли к его машине, он прижал меня к двери со стороны водительского места, вдавив мне в спину дуло пистолета, и устроился на сиденье.

— Запомните, мистер Паркер, — сказал он мне в спину. — Не мешайте мне работать.

И уехал.

Луис и Эйнджел появились из-за деревьев. Меня всего трясло, я все еще чувствовал две вмятины на том месте, где пистолет касался моего тела.

— И ты еще думаешь, что успел бы застрелить его до того, как он убьет меня? — спросил я, глядя вслед удаляющимся огням его машины.

Луис на минуту задумался.

— Наверно, нет. Полагаешь, он мог истечь кровью?

— Нет. Я думаю, что он бы спекся.

— И что теперь? — спросил Эйнджел.

— Идем есть, — хотя я не был уверен, насколько мой желудок способен принять пищу. Мы пошли обратно к дому.

— Ты определенно не в ладах с бесцветными людьми, — сказал Луис, приноравливаясь к моему шагу.

— Да, — сказал я, — похоже, что так.

Мы все услышали звук приближающейся машины почти одновременно. Она свернула во двор и въехала, не снижая скорости. Мы замерли в свете фар с расширенными глазами и нацеленными пистолетами. На сей раз водитель упустил момент и продолжал светить фарами, пока мы откатывались в стороны. Затем наступила тишина, дверца со стороны водителя открылась, и голос Рейчел Вулф произнес:

— О'кей, ребята, кофе больше не получите. Никогда.

— Ты ведь частный сыщик? — наконец спросил Эйнджел. — Как получается, что у тебя нет собственной конторы?

— Я не могу себе этого позволить. Если я заведу офис, мне придется продать дом и спать на столе.

— Уж не такая большая потеря. У тебя и так почти ничего нет в этой развалюхе. Ты когда-нибудь боялся грабителей?

— Грабителей вообще или тех, что торчат на моей кухне в данный момент?

Он бросил на меня сердитый взгляд.

— Вообще.

— У меня нет ничего достойного кражи.

— Именно это я и имею в виду. Ты когда-нибудь задумывался о впечатлении, которое производит большое пустое пространство на тех, кто попал в беду? Тебе лучше заранее убедиться, что пришедший в твой дом поживиться не страдает агорафобией, если не собираешься потом разбираться с жалобой в суд.

— Ты что, один из устроителей местного Клуба грабителей три-ноль-два?

— Нет, всего лишь муха на стене. Одна из многих, судя по состоянию твоей кухни.

— На что ты намекаешь?

— На что я все время намекаю? Тебе нужна компания.

— Я подумывал о том, чтобы завести собаку.

— Это не совсем то, что я имел в виду, и тебе это известно. Как долго ты собираешься держать ее под рукой? Пока не помрешь? Знаешь, вас не похоронят бок о бок. Ты не сможешь дотронуться до нее под землей.