– Понятно.

Так я и думала. Но просто киваю и снова мечусь по комнате.

Звонит телефон. Это Жак. Оказывается, Джоанну Линдсей действительно взяли под стражу.

– Ее вообще перевезли в Белвью для дальнейшего расследования. Ее дочь все время была с ней.

– Значит, это тупик, как мы и думали. – Ожидаемо, но сердце все равно падает. Теперь у нас нет даже догадок о личности похитителя. – Что еще сказал сыщик? Есть что-то новое о моем похищении?

– Похоже, полиция обнаружила брошенный молочный фургон ниже по реке, недалеко от места, где тебя нашли. Его украли из компании по доставке, но подозреваемых нет.

Очередной тупик.

– Что-нибудь еще?

– Нет, cherie. Мне очень жаль. Я заеду в банк, затем вернусь в квартиру. Будь осторожна, oui?

– Буду, – обещаю я и быстро вешаю трубку.

Снова стук в дверь. Пульс колотит в ушах, но затем я слышу голос Оуэна:

– Анна, это я.

Я открываю, и он быстро меня обнимает.

– Есть новости?

Коул рядом напрягается, но сейчас у меня нет времени об этом переживать.

– Нет, ничего.

Оуэн снова меня обнимает, и Коул прокашливается.

– Так говоришь, Жак едет сюда? – переспрашивает он.

Я киваю.

Коул оглядывает Оуэна темными загадочными глазами.

– Спущусь вниз, приведу себя в порядок. Побудешь с Анной, пока твой дядя не вернулся?

– Я никуда не уйду, – обещает ему Оуэн.

Коул уходит, и я запираю за ним дверь.

– Хочешь кофе? – предлагаю Оуэну.

Он кивает:

– Похоже, тебе он тоже не помешает.

Мы перебираемся на кухню. Оуэн жестом показывает, мол, садись, затем разогревает кофе, что ранее заварил Коул. Боль пульсирует за глазами, и я тру виски. Оуэн садится напротив, в голубых глазах плещется тревога. Я с улыбкой принимаю у него чашку, затем хмурюсь, заметив, что его галстук криво повязан, а светлые волосы взъерошены. Горло перехватывает. Похоже, Оуэн бежал.

Он отпивает кофе.

– Не пойму, что ты нашла в этом парне. Что нам вообще о нем известно?

Я хмурюсь. Ну почему он вечно так себя ведет? Стоит мне проникнуться к нему теплом и нежностью, как Оуэн обязательно что-нибудь испортит.

– Коул? Не знаю, что тебя не устраивает, я ему полностью доверяю.

Он вздыхает и вроде раскаивается:

– Прости. Просто я так ревную, что не могу ясно мыслить. Все пытаюсь показать, что к тебе чувствую, но я такой болван, что получается плохо.

Я качаю головой:

– Не думаю, что сейчас подходящее время.

– Постой. Дай скажу, пока не струсил. Думаю, из нас вышла бы потрясающая пара. Мы могли бы быть партнерами на сцене и вне ее, путешествовать и…

Я трясу головой, и Оуэн накрывает мою ладонь своею. Я ясно ощущаю его волнение.

– Прости. – Голубые глаза печальны. – Я знаю, что не вовремя. Вернемся к этой теме позже.

Я снова качаю головой. Пусть я новичок в отношениях, но невзирая на красоту и веселый нрав Оуэна, уверена, что никогда не увижу в нем больше, чем просто друга. Я мягко отнимаю руку.

– Нет, у нас ничего не выйдет. Прости.

И чувствую удар такой ярости, что, кажется, ахаю вслух.

– Дело в этом англичанишке, да? – Низкий голос Оуэна вибрирует от злости.

У меня дрожат руки. Я подношу чашку к губам и осторожно отпиваю.

– Нет, нет. Конечно, нет. Просто…

– Знаешь, забудь. Не стоило мне болтать.

Его эмоции стихают, но все равно обжигают кожу, точно крапива.

Я встаю, иду к раковине и выливаю кофе. Желудок сжимается. Повисает неловкое молчание. Я хочу что-то сказать, но не могу – слишком устала и встревожена.