Времени было в обрез.

Долго девушка не протянет.

2. Давным-давно в далеких землях: также известная как Бетдек

Когда главный камергер обнаружил, что от сегодняшней гостьи Властелина избавились, как будто она не одна из сестер Сеньяк, а надоевшая игрушка-простолюдинка, в Грендирфте поднялся переполох. Уборщики были новичками. Их предшественники, наделав глупостей, сами отправились в сточную канаву, а смену еще не успели обучить.

От страха главный камергер едва не исторгнул из себя все съеденное за неделю. Ему хватило самообладания сообщить о происшествии Бетдек, которая была немного старше своей пропавшей сестры.

– Должно быть, он потерял над собой контроль. В последнее время дает волю рукам… – Главный камергер пытался снять с себя вину, предполагая, что жить ему осталось всего ничего, а смерть будет долгой и мучительной.

Тон Бетдек был ледяным.

– Понимаю. Рано или поздно это случилось бы с одной из нас. – Сама она пережила несколько визитов к Властелину. С ней и старшими сестрами тот не был так жесток, как с Доротеей, которая полностью отвечала его вкусам. – Он убил ее? – Это было бы роковой ошибкой безумного императора. – Избавился от нее, как от всех своих прежних безымянных ночных игрушек? – Бетдек была настолько шокирована, что даже не вышла из себя. – Не могу представить, что он способен на такое даже под опиумом.

– Я отыщу ее тело, – пообещал главный камергер.

– Не сомневаюсь. Оно понадобится нам, когда Властелин снова захочет ее общества. Иначе погибнуть можем мы все.

Бетдек надеялась, что он настолько спятил, что уже не вспомнит об убийстве. Такого страха она еще никогда не испытывала. Если безумный император пренебрег договором с родом Сеньяк, этому роду не выжить. Впрочем, как и Властелину. Пусть он и величайший колдун всех времен, но даже ему не совладать со всем миром без поддержки тех, кто привел его к абсолютному владычеству.

– Я отыщу ее и верну, – повторил главный камергер.

Это будет нетрудно. Всего-то нужно выловить ее из сточного рва.

Но во рву тела не оказалось.

Нашлись другие тела, человеческие и не только, на поверхности и на дне, но ни одно не принадлежало младшей сестре Сеньяк.

Главный камергер никогда еще так не паниковал. Его ужас передался другим.

3. Наши дни: Тидэс Эльба

Мы играли в тонк. Одноглазый был в дурном настроении. Проигрывал. Опять. В общем, все как обычно, разве что никто не хотел нас убить.

Эльмо раздал. Одноглазый простонал. Я взглянул на карты:

– Это что, сдача? Опять кучка дерьма!

– Брешешь, Костоправ, – сказал Масло. – Ты шесть партий из последних десяти выиграл.

– И каждый раз врал о плохой сдаче, – добавил Эльмо.

– Я не врал, когда сам сдавал.

Не соврал я и на этот раз. У меня даже пары не было. Никакой швали, единственная «картинка». Одной масти только бубновые семерка и валет. Нормальную группу до самой смерти не соберешь.

Как бы то ни было, одно мы знали наверняка: колдуну в кои-то веки хорошо зашло.

– Тогда будешь всегда сдавать.

Я сделал первую ставку. Потянул карту, сбросил и спасовал, когда снова пришла моя очередь.

Одноглазый открылся с десятью картами. Ничего выше тройки. Его старая заскорузлая рожица расплылась в беззубой ухмылке. Он сгреб выигрыш.

– Это вообще честно?! – запротестовал Эльмо.

За нами наблюдали полдесятка зрителей. Кроме членов Отряда, в «Темной лошадке» никого не было. Это заведение стало нашим логовом.