— Счета фермы?

Она снова превращается в стерву. Рисовая ферма стала в доме чем-то вроде табу, не подлежала обсуждению, и ей надо бы уважать такой подход. Всеми финансовыми вопросами занимается Рамон, Лу. И Анхель тут ни при чем или почти ни при чем, Лу.

— Ателье, — обреченно бормочет в ответ Пендель.

— Но, Гарри, я ведь не какая-то там дурочка. И в школе по математике у меня были только отличные оценки. Всегда могу помочь тебе, если, конечно, захочешь.

А он уже качает головой.

— Нет, это совсем не та математика, Лу. Тут нужен более творческий подход. Числа берутся из воздуха.

— Так вот почему ты исписал заметками все поля в книге Маккаллоу «Тропинка между морями»? Причем таким почерком, что никому, кроме тебя, не прочесть?

Гарри улыбается — фальшиво и натянуто. О, да, вот тут ты права, Лу, очень умно с твоей стороны, что заметила. Я серьезно подумываю о том, что неплохо бы украсить клубную комнату какими-нибудь старинными рисунками и гравюрами, знакомящими с историей канала. Придать, так сказать, атмосферу, возможно, заказать несколько предметов материальной культуры.

— Гарри, ты всегда говорил мне, и в этом я с тобой соглашалась, что панамцам, за редчайшим исключением, вроде благородного Эрнесто Дельгадо, плевать на канал. Они ведь его не строили. Строили мы. Они даже не поставляли рабочей силы. Вся рабочая сила поступала из Китая, Африки и Мадагаскара, из Индии и с Карибских островов. А Эрнесто — хороший человек.

«Господи, — подумала она. — К чему я это все говорю? Зачем веду себя, как сварливая злобная баба? Спокойней. Главное, не принимать близко к сердцу. Потому что Эмили шлюха».

Она сидела за столом, обхватив голову руками, жалея о том, что взломала ящики, жалея о том, что накричала по телефону на эту несчастную рыдающую женщину, кляня себя на чем свет стоит за дурные мысли о Эмили. «Никогда и ни с кем не буду так говорить, — решила она. — Не собираюсь больше наказывать саму себя, наказывая при этом других. Я совсем другая, я не такая, какими были моя чертова мать и мой долбаный папаша, я не какая-нибудь злобная богобоязненная сучка из Зоны. И еще я очень сожалею о том, что в моменты стресса и под влиянием алкоголя взяла на себя смелость осуждать такую же грешницу, как я, пусть даже она и любовница Гарри, пусть даже рано или поздно я убью ее за это». Пошарив в ящике, которым до сих пор пренебрегла, она наткнулась на еще один незаконченный шедевр:

Ты будешь приятно удивлен, Энди, узнав, что наша новая договоренность как нельзя лучше устраивает все стороны, особенно дам. Все как бы переводится на меня, Л. ничем не скомпрометирована, особенно в глазах этого негодяя Эрни. Плюс к тому так гораздо безопасней для всей семьи в целом.

Продолжим в ателье.

«Что ж, я тоже продолжу», — думала Луиза в кухне, где решила выпить на посошок. Алкоголь, как только что выяснилось, уже не действовал на нее. Что подействовало — так это Энди, он же Эндрю Оснард, заменивший, после прочтения вышеупомянутого отрывка, Сабину в качестве объекта для подозрений.

Впрочем, ничего нового в этом не было.

Она всегда настороженно относилась к мистеру Оснарду, особенно после той поездки на остров Энитайм, где пришла к заключению, что Гарри хочет, чтоб она переспала с этим типом и облегчила тем самым его совесть. Впрочем, исходя из того, что было известно Луизе о совести мужа, одного постельного эпизода для разрешения этой проблемы было бы недостаточно.

Должно быть, она вызвала такси. Потому что на улице перед домом стоял кэб, и водитель названивал в дверь.