Ну ты даешь, Паулина? У тебя что ли, камни в брюках? – посмеялся он.

  Это всё жир,   грустно вздохнула она.

  Хочу на него посмотреть!

  Ни в коем случае. Отныне и впредь ты сможешь приходить в мою комнату лишь по ночам и с потушенной лампой.

На протяжении долгого времени эти двое, которые всегда любили друг друга без стыда, теперь делали всё в потёмках. Паулина была совершенно непроницаема к мольбам и вспышкам гнева своего мужа, который так и не был согласен искать её под горой тряпок во мраке комнаты, а также обнимать жену с поспешностью миссионера, пока она крепко держала руки мужа, чтобы им не удалось пощупать плоть. То одни, то другие, телодвижения быстро истощали обоих и доводили до белого каления. В конце концов, Паулина поселила своего мужа в противоположном краю дома и заперла на засов дверь своей комнаты.

Отвращение к своему собственному телу во много раз превосходило испытываемое к мужу желание. Шея женщины исчезала за двойным подбородком, груди и живот стали напоминать возвышение высокой особы. Она уже не держалась на ногах долее нескольких минут, не могла одеваться самостоятельно, а также застегивать обувь; и всё же в своих шёлковых платьях и великолепных драгоценностях – в таком образе практически всегда выходила в общество – ныне же являла собой лишь чудесное зрелище. Больше всего женщина переживала насчёт появлявшегося в складках тела пота и, как правило, спрашивала меня, плохо ли она пахнет, но я никогда не чувствовала от неё никакого другого запаха за исключением туалетной воды с ароматом гардении и примесью талька. Вопреки столь распространённому и бытующему в ту пору убеждению, заключавшемуся в том, что вода с мылом вредит бронхам, она проводила целые часы, плавая в своей железной эмалированной ванне, после которой вновь ощущала прежнюю лёгкость своей молодости.

Она влюбилась в Фелисиано, когда тот был красивым и честолюбивым молодым человеком, хозяином нескольких шахт с серебром на севере Чили. Этой любовью молодая женщина навлекла на собственную персону гнев своего отца Августина дель Валье. В исторических документах страны Чили он значится основателем мелкой и скупой политической партии ультраконсерваторов, исчезнувшей более двух десятилетий назад, но до сих пор каждому очень бы хотелось её возродить точно ощипанную и патетическую птицу феникс. Её поддерживала всё та же любовь к этому человеку, когда решила для себя запретить ему входить в свою спальню именно в том возрасте, в котором мужская природа взывала к объятиям сильнее всего. В отличие от молодой женщины, Фелисиано созревал с каким то особым благородством. Хотя волосы и начинали седеть, сам по прежнему оставался мужчиной весёлым, страстным и таким же сумасбродом.

Паулине нравились собственное расположение духа и мысль о том, что этот кабальеро с великолепной фамилией вёл свой род от сефардских евреев, и из под его шёлковых рубашек с вышитыми инициалами выглядывала татуировка распутника, приобретённая в порту во время очередной попойки. Она стремилась вновь и вновь слышать те глупости, что шептал молодой человек во времена, когда оба всё ещё кувыркались в кровати при зажжённых лампах. И даже отдала бы всё ради того, чтобы опять заснуть, ощущая под головой голубого дракона, который, написанный нестираемой краской, украшал плечо её мужа. И никогда не думала, что благоверный желал того же самого. Для Фелисиано она всегда была несколько вызывающей невестой, с которой тот сбежал в годы своей молодости, единственной женщиной, кем до сих пор восхищался и кого боялся. Мне пришло в голову, что эта пара и вовсе не переставала любить друг друга, даже несмотря на бешеную силу их стычек, при которых не могли не вздрагивать все жители этого дома.