— Хорошо, еще одна крупная сделка, — сказала Черил. Убрав белую ночную рубашку, она взяла следующий предмет. — А это у тебя откуда?

Карен нахмурилась:

— Кажется, это принадлежало Рут. Да, это ее размер.

— Синий шерстяной костюм, шестой размер, метка Гарфинкеля, — Черил проговорила вслух то, что писала. — И какое платье ты собираешься продать этой мисс Гивенс?

— Не знаю. Думаю, она захочет какое-нибудь платье миссис Мак, чтобы не отставать от моды, — в данном случае от своей дорогой подруги Мириам. Но я ничего не продам ей до тех пор, пока не узнаю, что музеи ничем не заинтересовались.

— Разумно, — пробормотала Черил, не поднимая головы от книги.

Когда Черил смущалась или волновалась, это можно было определить сразу. Карен мгновенно поняла, почему ее подруга отвернулась, а ее реплики стали краткими и жесткими. Карен не сожалела о том, как она ответила Шрив, когда та ее пыталась поддеть в присутствии других людей, но сплетничать за спиной — такого проявления недоброжелательства она стремилась по возможности избегать. Она не хотела, чтобы у Черил сложилось превратное впечатление о причинах ее нелюбви к Шрив.

Карен продолжила — голосом, который постаралась сделать спокойным и бесстрастным:

— Я сказала ей, что лучшие платья в чистке. И это действительно так.

— Я забыла сказать тебе, что остальные вещи еще не готовы. Мастер предложил зайти завтра. Но он не очень-то извинялся, вел себя так, словно делает одолжение, занимаясь нашими вещами.

— В какой-то степени это так. Он «свой» мастер для избранного круга. Я собираюсь обращаться к нему только с действительно хорошими вещами — все-таки не хочется рисковать, чтобы какой-то дилетант испортил ценный товар.

— Это тоже принадлежит твоей тетке? — Черил протянула летнее платье из розового крепа. Она была полна решимости продолжать работу, и Карен с удовольствием присоединилась к ней. Она не хотела говорить и думать о Шрив больше, чем это было необходимо.

— Да. Кажется, на этом вещи Рут закончились. Теперь вот это...

Они работали неустанно в течение нескольких часов, прервавшись лишь ради того, чтобы быстро перекусить. Они существенно продвинулись вперед, хотя телефон, казалось, звонил непрерывно — сначала это был Марк, спросивший, не ограбили ли их снова, а также желавший знать, куда подевала Черил его черные носки; затем звонила агент по недвижимости из Гейтерсберга, которая хотела предложить новый список помещений; наконец, Джули, вся в слезах, раскаявшаяся и извиняющаяся. Звонок Джули застал их на кухне, где они изучали опись обследованных вещей; и когда Черил поняла, кто звонит, она не стала притворяться, что не слушает. Не успела Карен положить трубку, как она взорвалась:

— Знаешь, Карен, у тебя воли меньше, чем у крольчихи. После всего того, что сделала тебе эта женщина, ты сказала, что вернешься к ней на работу!

— Я не говорила ей ничего подобного — я только сказала, что буду помогать время от времени, если это не помешает моим занятиям. По крайней мере один раз мне придется сходить к ней — за расчетом.

— Гм, — сказала Черил, испытывая лишь частичное облегчение. — За большим жирным чеком. Кажется, ты говорила, что у тебя минимальный оклад?

— Любые крохи помогут.

— Что ж... полагаю, если бы ты не была в душе простофилей, я не захотела бы с тобой сотрудничать.

Телефон зазвонил снова.

— Я больше не положу эту чертову трубку на рычажки! — раздраженно воскликнула Карен. — Алло? О, привет, Тони. Черил здесь рядом, так что... А...

Перемена в ее голосе и выражение лица вызвали у Черил легкую улыбку.