После посещения миссис МакДугал Карен чувствовала себя слегка подавленной. Старая леди была как ураган; чтобы устоять против него, нужно было крепко привязать себя к чему-то, но, когда ветер утихал, жертва имела обыкновение оседать. Однако вид обновленной витрины странным образом взбодрил Карен. Платье эпохи короля Эдуарда было своеобразным авансом постоянным покупателям, обещанием поступления новых вещей; на это Джули не имела права.

Колокольчики в дверях возвестили о приходе Карен. Джули разговаривала по телефону. Сразу заметив Карен, она продолжила разговор скороговоркой, не ставя точек в конце предложения:

— ...Как раз ваш размер, крайний срок в пятницу... — После того как она взглянула на Карен, ответы ее стали односложными: — Да. Верно. Да. Хорошо. До свидания.

— Привет, — сказала Карен.

— Привет. Не стой там, ты намочишь моего Кермана.

Карен прошла через магазин и открыла дверь в кабинет. Роб, еще один работник, сидел за столом, склонив голову над кипой счетов.

— Здравствуй, конфетка, — тихо и проникновенно пропел он, взглянув на нее. — Хочешь кофе? Свежий, только что приготовил своими собственными белыми ручками.

— Нет, спасибо.

— Но, конфетка, ты насквозь промокла. Давай я помогу тебе снять плащ.

Золотая серьга в его ухе звякнула, когда он поднимался в полный рост — ни много ни мало шесть футов. Он был довольно симпатичным молодым человеком с тонкими чертами лица, а кроме того, многие пожилые посетительницы считали его веселым. Они вели себя с ним очень слащаво, и Робби ворковал, журчал, как ручеек, и хихикал. На молодых женщин он оказывал разрушительное действие и самым бессердечным образом пользовался этим.

Несмотря на внешнюю доброжелательность с его стороны, Карен подозревала, что не очень ему нравится. Вскоре после того как она приступила к работе, он предпринял нерешительную попытку приударить за ней, и она пожаловалась Джули. Та отреагировала с пренебрежительной веселостью, пообещав, что поговорит с Робом; после чего он несколько дней дулся на нее. «Глупо, как глупо, — подумала Карен с отвращением. — Я сама должна была разобраться с этим, а не делать из мухи слона». Это была одна из тех проблем, которые ее очень угнетали, — неумение действовать самостоятельно, привычка с кем-нибудь советоваться, прежде чем принять решение.

А что было еще хуже — она слишком поздно поняла, что Роб руководствовался больше добротой, нежели страстью. Она не принадлежала к тому типу женщин, которые ему нравились. Он любил женщин молодых или богатых, а еще лучше и то и другое сразу.

Как Джек.

Карен что-то проворчала, и Роб повернулся к ней:

— Что ты сказала, дорогуша?

— Ничего. Спасибо, Роб.

Она вернулась в магазин и критическим взглядом окинула его интерьер. У Джули был свой стиль. Магазин представлял собой битком набитый склад вещей, и покупателю приходилось перемещаться бочком через эти залежи. Но в каждой стопке можно было обнаружить какую-нибудь уникальную вещицу, о которой хозяин успел уже подзабыть.

Карел восхищалась тем эффектом, который производил салон, но она не могла копировать Джули. Ей нужно было разработать свой собственный стиль, Воображение рисовало картины ее будущего магазина: большой, с высоким потолком зал; белые стены, согреваемые через узкие высокие окна солнечными лучами; богато украшенные, в золотой оправе зеркала; зеленые растения в кашпо викторианской эпохи; что-нибудь яркое, сразу привлекающее внимание из одежды, к примеру японская церемониальная юбка миссис Мак, развешенная, как знамя, вдоль стены...

— Что? — спросила она, вздрогнув.

— Я сказала, ты похожа на Дракулу.