— Ни одного. Всеми десятью ты держишь стаканы. Я не контужена, Черил, я просто ударилась головой при падении. Со мной все в порядке, если не считать...

— Шока, — мягко сказала Черил, беря Карен за дрожащую руку. — Вот. Выпей не торопясь.

Она принесла бренди — обычное средство для обморочных дамочек. Карен ненавидела бренди, но не стала говорить об этом. Напиток подтвердил свою репутацию: после нескольких маленьких глотков у нее перестали трястись руки.

Позволив Черил забрать стакан, она откинулась на подушки. У Черил на лицо вернулась краска; до этого она походила на отбеленную нижнюю юбку. Потягивая бренди, она сказала:

— Мы произведем великолепное впечатление на полицейских — от нас обеих будет разить спиртным.

— Не думаю, что они появятся в ближайшее время. У любителей попировать в выходные как раз завершаются попойки, и мелкое ограбление не произведет впечатления на ребят в синем.

Однако не прошло и минуты, как раздался настойчивый стук в дверь, и удивленная Карен сказала:

— Столько энтузиазма! Черил, ты не...

Черил медленно поднялась.

— Я думаю... — начала она.

— Ой, подожди. Где Александр?

— Кажется, на кухне. Карен, наверное, мне следовало сказать тебе...

— Тебе лучше впустить их до того, как они вышибут дверь. Не ожидала такого рвения.

Ей следовало бы понять по настойчивости стука и колебаниям Черил, что это не полиция. Естественно, она позвонила не только в полицию, но и Марку, подумала Карен. Ведь он, в конце концов, ее брат.

Вместе с ним был еще один человек, крепкий молодой мужчина, чья испанская наследственность проступала в оливковом цвете кожи и непроницаемых черных глазах. Он был настолько красив, что в это с трудом верилось: Карен показалось, что она вот-вот увидит гримера и услышит крик режиссера: «Готовится дубль-2». Густые усы лишь частично скрывали нежные, тонко очерченные губы. Как и Марк, он был одет в джинсы и рубашку с коротким рукавом и расстегнутым воротом. В сравнении с Марком он выглядел настолько безукоризненно, что напоминал манекен. У Марка отросла однодневная щетина, а рубашка была в пятнах. Пятнах от пива, подумала Карен, вспоминая привычку Марка использовать банку с пивом как жезл, размахивая ею в воздухе, дирижируя своими аргументами, и стуча ею по столу, делая ударение. Он всегда долго извинялся, когда пиво проливалось на мебель и одежду его собеседников...

Несколько мгновений все молчали. Затем, бросив недовольный взгляд на своего молчащего приятеля, смуглый мужчина смущенно улыбнулся:

— Я Тони Кардоса...

Карен еще не полностью пришла в себя.

— Быть этого не может. Тони-фараон? Тони-рационалист? Тони, проводящий время в спорах о давних убийствах?

Улыбка Кардосы съежилась, а Марк наконец обрел голос:

— В чем дело, Карен? Он перевел взгляд на два стакана, стоящие рядом на столе, и поднял брови: — Мне следовало бы понять. Уселась тут, напилась — ты ведь всегда плохо переносила спиртное, — а ты, Черил, черт тебя побери, разве не знаешь, что нельзя давать алкоголь раненым? Возможно, она контужена, или... или...

Крик Карен оборвал его:

— Берегись! Черил, хватай его!..

Но было слишком поздно. Александр замешкался лишь на мгновение, потому что не мог решить, кого кусать первым. Его прыжок был великолепен. Вцепившись Марку в ляжку, он повис, рыча и пуская слюни, в то время как Кардоса молча таращился на это, Марк ругался, а с Черил случился приступ истерического хохота.

Вскоре прибыла полиция. Черил с позором унесла Александра. Кардоса, представившись патрульным, последовал за ней на кухню. Хмурый Марк сидел неподвижно, в то время как офицер записывал показания Карен.