Карен уселась в кровати. Она уже видела подобное. Это не было признаком стыда или смущения: Марк никогда не смущался. Это была пламенная ярость.

— Дай мне трубку, — сказала она, забирая ее из его руки. — Привет, Джек.

— Я пытался дозвониться до тебя весь день. Где ты была?

— Меня не было дома.

— Ясное дело. Почему ты не отвечаешь на письма моего адвоката?

Холодный пронзительный голос, повелительный тон, как всегда, подействовали на нее. Вместо того чтобы ответить достойно, Карен униженно забормотала:

— Меня не было... я немного не в себе...

— Насколько я понял, не настолько, чтобы не иметь возможности утешиться. Со стороны Бринкли было очень неосторожно ответить на звонок в такой поздний час. В нашем штате супружеская измена по-прежнему является основанием для развода, и некоторые судьи принимают весьма суровые решения относительно алиментов.

— Но я не...

— И дело не в том, что у меня есть какие-то возражения. Будучи человеком прямым, я почувствовал себя обязанным указать на юридические трудности, которые ты можешь на себя навлечь. Лично я испытываю облегчение от того, что ты нашла защитника. Ты совершенно не способна устроить собственную жизнь самостоятельно. Со стороны Бринкли очень порядочно принять тебя назад. Некоторые мужчины могли бы отнестись более разборчиво к подержанному товару. Но он никогда не отличался привередливостью.

Его голос стал пронзительнее и громче.

— Положи трубку, — внезапно сказал Марк.

— Что? — Карен была словно заворожена. Джек продолжал говорить; его визгливый голос зазвучал истерично.

— Положи трубку.

— А...

Подчинившись, Карен вытерла руку о покрывало.

Кардоса сказал, ни к кому не обращаясь:

— Вы можете официально требовать, чтобы вас оградили от него.

Телефон зазвонил снова. Марк снял трубку. Он приготовился было бросить ее на рычажки, не отвечая, но Кардоса небрежно предложил:

— Не возражаешь, если я...

Краска гнева схлынула с лица Марка. Мрачно усмехнувшись, он передал Тони аппарат. Карен ничего не сказала. Она чувствовала себя избитой и сгорающей со стыда. Она хорошо представляла себе, что Джек сказал Марку.

— Говорит следователь Кардоса из полиции федерального округа, — объявил Кардоса. — Кто это?

Ответ прозвучал неслышно. Кардоса усмехнулся и подмигнул Карен.

— Сегодня ночью дом миссис Невитт был ограблен, а на нее совершено нападение. Откуда, вы сказали, вы звоните? Понятно. Полагаю, у вас есть свидетели, которые смогут это подтвердить?

Снова последовало невнятное бормотание. Улыбка Кардоса стала шире, показались ровные белые зубы.

— Да, уверен, что вы очень опечалены. Я передам это ей. Спокойной ночи, мистер Невитт. — Он положил трубку. — Это на него подействовало.

— Мистер Кардоса, — истово произнесла Карен, — мне кажется, я вас люблю.

— В таком случае пора начать звать меня Тони.

— Если вы закончили обмен любезностями, — сказал Марк сквозь зубы, — предлагаю вернуться к нашему делу.

— Нет никакого дела, — сказал Тони, и стало ясно, что его терпение на исходе. — По крайней мере, нет ничего, за что можно ухватиться. Если бы у нас было описание внешности...

— Я даже не видела его, — сказала Карен. — Он схватил меня сзади, а в прихожей было хоть глаза выколи.

— Вы уверены, что это был мужчина?

— Ну конечно... Нет. Нет, я не уверена ни в чем, кроме того, что у него или нее было две руки.