— Спасибо. Приеду.

Когда он свернул на тихую, усаженную деревьями улочку, пошел сильный дождь, и пришлось включить дворники. С тех пор как Рид в последний раз сотрудничал с Отделом расследования убийств, утекло много воды, но он подумал, что лейтенант Марк Спиннелли, скорее всего, все еще там работает. Марк — человек прямой. Риду оставалось только надеяться, что детектив, которого ему выделит Спиннелли, не окажется занудой и всезнайкой.

Понедельник, 27 ноября, 08:30

У Мии Митчелл замерзли ноги. И это было тем более обидно, что сейчас они могли бы находиться в тепле и удобно возлежать на стуле, в то время как ее желудок с благодарностью принимал бы третью чашку кофе. «Но ничего этого нет, потому что я здесь», — горько подумала она. Она стояла на тротуаре, с краев поношенной шляпы падали капли холодного дождя, а она, как идиотка, пялилась на собственное отражение в стеклянных дверях. Она сотни раз проходила через эти двери, но сегодня все иначе. Сегодня она одна.

«И все потому, что я тогда оцепенела, как чертов новичок». А ее напарник поплатился за эту ошибку. Хоть и прошло уже две недели, одного воспоминания было достаточно, чтобы заставить ее замереть на месте. Она уставилась на тротуар. Прошло две недели, а она словно наяву слышала треск выстрела, видела, как обмякает и падает Эйб, как на его белой рубашке расплывается кровавое пятно, — а она стоит, разинув рот, не в силах ничего предпринять.

— Простите.

Миа резко вздернула подбородок раз, другой, сжала руку в кулак, пытаясь не поддаться рефлексу и не выхватить оружие, и прищурилась, стараясь из-под краев шляпы разглядеть отражение человека у себя за спиной. Это был мужчина ростом по крайней мере метр восемьдесят. Его длинный непромокаемый плащ военного покроя был такого же насыщенно-черного цвета, как и аккуратная эспаньолка, окаймлявшая рот. Секунду спустя она еще выше задрала подбородок, пытаясь заглянуть ему в глаза. Он же, сдвинув темные брови, внимательно разглядывал ее из-под зонта.

— У вас все хорошо, мисс? — спросил он ровным, мягким тоном, который она сама использовала, чтобы успокоить перепуганных подозреваемых и свидетелей.

Ее губы растянулись в грустной улыбке, как только она поняла, к чему он клонит. Он решил, что она сбежала из психушки. Возможно, именно так она и выглядела. Как бы там ни было, но он вольно или невольно подчеркнул свое превосходство, а это недопустимо.

Ради бога, включи мозги!

Миа порылась в памяти в поисках подходящего ответа.

— Все хорошо, спасибо. Я жду здесь кое-кого.

Это прозвучало неубедительно даже для нее самой, но он кивнул, обошел ее, закрыл зонт и отворил дверь. На улицу вырвался гул голосов, и она решила, что мужчина сейчас уйдет с улицы и из ее жизни. Но он не двигался. Он стоял и внимательно рассматривал ее, словно пытаясь запомнить каждую деталь. Она уже собралась назвать себя, но передумала и тоже принялась рассматривать его: полицейский в ней окончательно проснулся.

Незнакомец был красив какой-то мрачной красотой и оказался старше, чем можно было предположить по его отражению. «Это из-за взгляда», — решила она. Тяжелого и мрачного. И губ. Создавалось впечатление, что он никогда не улыбается. Его взгляд упал на ее голые руки, затем снова поднялся — уже не такой жесткий. Миа поняла, что теперь в нем появилось сострадание, и от этого ей стало неловко.

— Если хотите погреться, можете обратиться в приют на Гранде. Возможно, они даже подберут вам пару перчаток. Берегите себя. На улице очень холодно. — Он немного подумал и протянул ей зонт. — Постарайтесь не промокнуть.

Она слишком растерялась, чтобы отказаться, поэтому взяла зонт.