Ганна с сарказмом приняла его милую улыбку и вкрадчивый голос.

— Да, — согласилась она, — я уверена, что больше никогда не сделаю этого впредь. Прошу прощения, мистер Браттон. Пожалуйста, помогите мне подняться. — Она ждала, протянув ему руку.

После некоторой растерянности Крид неохотно наклонился к ней и поднял ее. Она стояла рядом с ним, это хрупкое создание с медными волосами и волшебными глазами, которые были то цвета неба, то зелеными, а то даже черными, и почувствовал какое-то непонятное движение в глубине живота. «Женщины — очень обманчивые существа, — он никогда не забывал об этом. — Она, должно быть, четко рассчитала силу воздействия на меня своей улыбки, нежного голоса и прикосновения тонких пальцев к моей огрубевшей ладони».

— Спасибо, — ласково сказала она, и Крид почувствовал непонятный ток, прошедший через все его тело.

Почему она такая разная: когда ее волосы распущены и когда убраны в косу? Это перевоплощение происходило с ней каждый раз, и сейчас луна, словно дополняя его, серебрила непослушные завитки, обрамлявшие ее лицо.

Крид отпустил ее руку и отступил. В его памяти всплыли смутные воспоминания о Самсоне и Далиле, и он удивился, с чего вдруг вспомнил эту чисто Библейскую историю. «О чем я думаю? — усмехнулся он над собой. — Напичканная Библией, набожная девчонка с огромными глазами и волосами цвета огня, наверное, могла бы подумать не только о своей Библии и этих сопляках, но ей, конечно, непонятны мои мысли!»

Его рот искривился, и он сказал с иронией, растягивая слова:

— Добро пожаловать, леди-миссионер. А теперь, не будете ли вы столь любезны, чтобы не стоять на моем пути? Иногда случается, что мужчина перестает контролировать себя. Вокруг темная ночь, а вы нежно смотрите на меня своими большими глазищами, и у меня уже появляются мысли, что я могу и не сдержаться. Вы понимаете, о чем я пытаюсь вам сказать? — закончил он.

— Уверена, что понимаю, мистер Браттон, — прошептала Ганна сквозь неожиданно слипшиеся губы.

Ее сердце просто вырывалось из груди, когда она узнала огонь в его глазах — почти такой же, какой она видела у одного из бандитов в то утро.

— Спокойной ночи, — сказала она.

Крид следил, как она, присоединившись к спящим детям, свернулась на одеяле между ними и выглядела сейчас как ребенок. Более расстроенный, чем когда бы то ни было, он скрутил сигарету и, прислонившись к большому дереву, долго стоял, вглядываясь в темноту и размышляя над такими вещами, о которых не задумывался прежде.

5

Лошадь с шумом въехала в широкую арку пещеры, выдолбленную в скале, и Труэтт, спрыгнув с нее, обернулся к двум другим, ожидающим его. Он заикался, и голова у него дергалась. Его рассказ удивил Стилмана.

— Ты точно уверен? — спросил он Труэтта.

— Конечно, видел, как тебя.

Стилман присвистнул.

— Какого черта Браттону надо путешествовать в компании бабы и детей?

— Клянусь, я видел его. Я сел ему на хвост, как ты сказал, и ждал. Я уже было решил попартизанить, как увидел…

— Увидел эту чертову бабу и детей! — передразнил его Ропер. — Ты слишком сердечный, Труэтт! Слишком женственный!

Труэтт обернулся к человеку со шрамом, стоявшему широко расставив ноги и державшему руки на пистолетах, висевших у него слева и справа, и спросил:

— Думаешь, изменить что-то, Ропер?

Его светлые глаза пылали, а волосы развевались на ветру, задувавшем в пещеру с реки.

Бандит со шрамом никогда не забывал свой конфуз и сильно невзлюбил ту хорошенькую леди из Джубайла…

— Да.