— Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой, — прошептал Дэнни. — И я заслуживаю счастья. Не знаю, что мы делаем, но похоже, что это правильно . Понимаешь, что я хочу сказать?

Вот сволочи!

Я чувствовала себя вывалянной в дерьме, слушая, как эти двое предателей обмениваются любезностями, и это меня задело. Дэнни и близко ничего подобного не говорил мне и, уж конечно, никогда не заявлял о своей вечной ко мне любви. Мы с ним просто занимались сексом — молча.

Наверное, мне давно пора было привыкнуть к этому. Джесси всегда была «икрой».

А я — консервной банкой с блеклым тунцом.

Я вышла из комнаты — и не только потому, что была ужасно расстроена. Дэнни и Джесси стали целоваться, и то, как они ласкали друг друга… да, так они в скором времени примутся за дело, понимаете, о чем я. Но мне совершенно не хотелось стоять там и смотреть, как они это делают. Я люблю секс, но я не извращенка. Ни при каких условиях я не стала бы наблюдать, как моя сестра кувыркается с моим же другом.

Я вышла из гостиной, без сожаления оставив страстные стоны и вздохи позади. Если вас когда-нибудь били в живот так, что весь воздух покидал ваши легкие, вы сможете представить себе, что я чувствовала. Я споткнулась и почти что упала на груду одежды на полу, но тем не менее устояла, упершись одной рукой в стену. Другой рукой я прикрыла лицо, потому что плакала.

Ненавижу плакать, правда. От слез моя кожа покрывается пятнами и краснеет, а нос распухает так, что годится только для Санта-Клауса. Терпеть не могу смотреть фильмы, где плачут актрисы — это так ненатурально. Они все так хорошо выглядят, когда плачут. Но я — нет. Я выгляжу просто жутко.

— Что случилось?

Звук этого голоса заставил меня подпрыгнуть. Он прозвучал рядом со мной, и я ощутила жаркое дыхание в ушной раковине. Сначала мне показалось, что это Джон заглянул ненадолго, чтобы проверить, как у меня идут дела, но, когда вытерла слезы и оглянулась, вскрикнула от удивления.

Это был Алек.

— Что… что ты здесь делаешь? — запинаясь, спросила я, пытаясь отстраниться от него подальше. Но я стояла в углу, зажатая между ним и стенами комнаты. — Мне нужно идти.

— Да не волнуйся ты. Я не собираюсь причинить тебя зло. — Алек выставил руки вперед, как бы защищаясь. Думаю, он пытался выглядеть дружелюбным и безобидным, но я-то на такое не покупаюсь. — Я один. Руфуса со мной нет.

Он, должно быть, увидел, как я в отчаянии озираюсь. Наверное, я выглядела как крыса, которую посадили в клетку, а она пытается из нее выбраться.

— Почему ты здесь? — спросила я.

— Хотел увидеть тебя.

Это был бесхитростный ответ, но был ли он честным? Я не могла понять.

— Что случилось? — повторил он вопрос.

Не знаю, почему вдруг все выложила Алеку, но я это сделала. Я его совершенно не знала, он охотился за мной, но дело в том, что я мертвая. А он просто невероятно привлекательный. И настроен благожелательно.

И красивый. Но об этом я уже, кажется, говорила.

— Там мой приятель — с моей сестрой. — Препятствие, которое сдерживало мои эмоции, внезапно рухнуло, и, еще не поняв, в чем дело, я оказалась в объятиях Алека, безутешно рыдая, уткнувшись в его обнаженную грудь. После всего того плохого, что случилось со мной за последнюю неделю, было так приятно чувствовать себя под защитой пары сильных рук, обхвативших меня. — Они… они там занимаются ллллюбовью. А я — ммммертвая всего лишь одну неделю.

— Шшш. — Алек гладил меня по волосам и бормотал какие-то малозначительные слова, которые во все времена успокаивали людей.