Винокур закончил подсчитывать потери противника, а я разглядел заплаканное лицо Марины, что сидела надо мной.

– Я жив? – спросил я, с трудом осознавая происходящее.

– Угу, – откуда то сбоку ответил Башкин. – Правда, если бы промедлили ещё минут двадцать, ты был бы мёртв. А так всё прекрасно, если не считать слегка испорченной шкуры.

– Что это было?

– Яды, – объяснил он. – Они любят отравлять оружие. По крайней мере, тот кинжал, что тебе воткнули в бок, точно был отравлен. Есть антидот, но он в дефиците.

– Для меня нашли?

– И для тебя, и для меня, и для остальных. Нам всем чертовски повезло, что я прихватил с собой специальную аптечку.

Только тут я рассмотрел, что одна рука у него на перевязи. Винокур, вопреки его бодрому виду, тоже был ранен, и теперь стирал кровь с лица носовым платком. Немой лежал рядом со мной, но пока был без сознания, сквозь бинты уже пропиталась кровь.

– Я думала, ты убит, – всхлипнула Марина. – Испугалась очень.

– Перестань, – я протянул левую руку (правая не слушалась совсем) и погладил её по щеке. – Всё хорошо закончилось.

– Девочка – молодец, – сообщил Коростин, протирая тряпочкой кровь, что залила дверцу машины. – Из тех убитых больше половины – её.

– Да ты и сам хорошо поработал, – похвалил меня Винокур. – Кадавры только с виду тупые и медленные, но когда их такая толпа, справиться трудно даже с автоматом. Пули их почти не берут, а потом, когда ты будешь заряжаться, окружат и разорвут на части. Силы у них хватает.

– Ну, мой калибр всех берёт, – я попытался встать, получилось, хоть и с трудом.

– Не факт, – возразил Винокур. – Там больше десятка добивать пришлось, руки ноги оторваны, а они продолжали вперёд ползти. К тому же, не забывай, они не сами по себе действовали, кто то из писаных их контролировал и направлял. Скорее всего, тот, которого ты завалил.

– Ясно, дальше что делать будем?

– Поедем вперёд, попробуем отодвинуть дерево и вернёмся домой, – объяснил Коростин. – Сейчас наш учёный трупы врагов сфотографирует для отчётности, чтобы нам награду получить.

Учёный действительно вынул компактный фотоаппарат и принялся обходить кучи трупов, делая снимки, так, чтобы видны были все. Это правильно, отчётность нужна, не головы же им отрезать, а на слово не поверят. Насколько я понимаю, перебить два десятка писаных, да ещё с зомбаками – великий подвиг. Отдельного внимания заслуживали трупы сектантов, убитые из автомата. Некоторые имели по семь десять попаданий в корпус, но при этом продолжали атаковать. Сдаётся мне, конструкторам впору автоматы делать под двенадцать и семь, правда, выдавать их придётся железным дровосекам.

Сборы заняли немного времени, тут, собственно, и собирать было нечего, разве что, гильзы от штуцера, которые пойдут Петровичу на перезарядку. Погрузив в машину так и не пришедшего в себя Немого, мы отправились обратно. Сдвинуть бревно получилось, хотя и стоило нашей инвалидной команде немалых усилий, у меня даже раны от напряжения снова начали кровоточить.

Больше мы никого не встретили, дорога показалась нам тихой и спокойной, а примерно в три часа ночи уже подъезжали к школе.

Глава двадцатая

Мало того, что приехали поздно, так ещё пришлось ждать врача в местном медпункте, который осмотрел наши раны, похвалил Башкина за оперативную помощь, а потом велел медбрату наложить свежие повязки. Всё это отняло у нас ещё около часа, в результате спать мы отправились уже под утро. Отсыпаться утром мне долго не дали, около десяти часов утра заявился некий военный в сержантских погонах, сказав, что меня вызывает капитан такой то, для выяснения чего то там.