– Не помешаю? – спросил он и, не дожидаясь ответа, перешагнул порог, где то позади мелькнуло сконфуженное лицо сержанта.

– Помешаете! – огрызнулся Тарасов.

– И тем не менее, – майор взял у стены ещё один стул, поставил к столу и присел на него задом наперёд, как на коня. – До меня дошли слухи, что вы тут занимаетесь вещами, что лежат за пределами вашей компетенции.

– С каких пор борьба с преступностью ушла из моей компетенции? – с вызовом спросил гэбист.

– Вам постановление правительства зачитать? – с издевкой спросил майор. – Или вы его помните? И приказ, касающийся данного гражданина, вам тоже доводили. И кому он подчиняется, вы прекрасно знаете.

– А я с ним ничего делать не собираюсь, – внезапно заявил Тарасов.

– Не смешно, – майор скорчил презрительную гримасу. – Здесь не место для допросов, акустика такая, что я в коридоре половину вашего разговора услышал. И вот что я вам скажу: если хоть один из ваших к этой девочке приблизится, погоны с вас слетят.

– А вот это уже… – Тарасов попробовал возразить, но майор тут же его перебил:

– Что?!! – от резкого тона я даже вздрогнул. – Вам напомнить, сколько людей в полку осталось? Меньше тысячи, а задачи стоят космические. И приказ сами знаете кого над нами висит. Где мне людей взять?

– При чём тут?..

– Притом, отправьте мне ваших людей сотни полторы, тогда и сможете на местных отрываться. Вам непонятно, что брать и зачищать города мы сможем только с опорой на местных? Здесь больше сотни активных штыков, а подготовка у них получше, чем у моих парней. Всех пересажать хотите? Ну, попробуйте.

– Причём тут осуждённые? – Тарасов не сдавался. – Или их вы тоже в бой отправите? И оружие дадите?

– Между прочим, эти самые девки в последнем бою больше десятка сектантов порешили. Сделали мою работу. И вашу, кстати. А ещё есть распоряжение министра, согласно которому временная военная администрация вправе (и должна) гарантировать амнистию тем, кто на момент катастрофы находился в местах заключения при отсутствии дополнительных компрометирующих материалов. Если это до вас не довели, то попробуйте по логике рассудить: государство, заключив человека под стражу, обязуется, среди прочего, его охранять. Слышите? Мы своё обязательство не выполнили, заключённые выживали, как могли. Девок этих надзирательница спасла. Опять же, нашу работу сделала. Вы их по новой посадить хотите? Ну, попробуйте. Вот только когда местные вас на вилы поднимут, наши люди в сторону отойдут.

– По вашему, люди, жившие здесь до прихода законной власти, могут творить, что хотят?

– А что вас не устраивает? Я пока вижу, как местные активно сотрудничают с армией, оказывают помощь, воюют, выступают проводниками, сами организовали полноценный госпиталь и даже исследовательскую лабораторию. И когда пойдём дальше, будем точно так же опираться на них, тех, кто выживал в этих анклавах все эти годы. А конкретно этот человек, – майор снова кивнул на меня. – Вы в курсе, куда он ездил с друзьями? И что там делал?

– Насчёт занятий у меня некоторые сомнения, а ездили они к рецидивисту Решетову, более известному, как Железяка. Что касается занятий, тут я, впрочем, уверен, это была спекуляция артефактами, – капитан снова сел на своего конька. – Кстати, потрудитесь объяснить, что там делал научный сотрудник Башкин? – следователь снова попытался посмотреть на майора с тенью превосходства. – Ещё, несколько мне известно, там же был некто Винокур, бывший офицер, которого разыскивают за совершение тяжких преступлений.

– Какая однобокая у вас осведомлённость, только вешать лапшу на уши можете другим. Решетов, согласно моей информации, был судим один раз, за кражу, отбыл шесть лет, освободился за два года до Катастрофы.