– Револьверные, – объяснил полковник, положив передо мной увесистые вороненый револьвер. – Первая партия.

Отставив пачку, я взял в руку само оружие. Вес немалый, килограмма полтора или немного меньше. Рукоять удобная, залита в твёрдый пластик с выступами для пальцев. Немного повозившись, нашёл, как откинуть барабан, для этого требовалось повернуть тугой рычажок слева. А шток барабана служил экстрактором, если на него нажать, то выпадают сразу все пять стреляных гильз. Пять, в этом он нагану проигрывает, но иначе и быть не могло, поскольку калибр слоновий. А вот ствол, на мой дилетантский взгляд, коротковат, всего сантиметров десять двенадцать. Что характерно, основа ствола – прямоугольник, в прямоугольной железке высверлен канал.

– Может, стоило ствол подлиннее сделать? – спросил я.

– Насколько я знаю, порох тут пистолетный, сгорает быстро, а потому максимальная начальная скорость пули достигается при такой длине. Ствол испытывали, особых нареканий не вызвал. – Он взял разорванную пачку патронов и выковырял один. – С патроном особо не мудрили, взяли ружейную гильзу тридцать второго калибра, укоротили до тридцати семи миллиметров и вставили пулю. В инструкции сказано, что патроны можно перезаряжать при наличии пороха нужного сорта и стандартного капсюля, а прочность ствола такова, что его динамитом не разорвать. Пули разрывные, – он пощёлкал ногтем по пуле, которая имела вид нераспустившегося цветка, – отверстие оставляют с кулак. Отдача сильная, так что лучше с двух рук стрелять.

Следом полковник вынул второй револьвер и отдал Коростину. Будем первыми счастливыми обладателями. Я прикинул оружие в руке, прицелился в угол. Тяжёлый, но не критично, удержать смогу. Целик простой, мушка тоже ничем не удивила. Если дальнобойность соответствует хоть тому же нагану, то этот вариант лучше, а если сравнивать с обрезом ружья, то лучше в разы. И калибр не подкачал. Тридцать второй – это что то около всё тех же двенадцати с гаком. Неслабо.

– Теперь о грустном, – полковник поспешил всех расстроить, – вам уже, думаю, товарищ Башкин сообщил, что намечаются проблемы с оружием?

– И с патронами, – угрюмо кивнул я.

– Увы, не всё мне подвластно, – полковник развёл руками. – Карабинов можете взять хоть по пять на брата, а вот патронов… «в целях пресечения подпольного оборота боеприпасов и передачи их в руки незаконных вооружённых формирований», так это звучит. Могу, конечно, предложить вам подождать, через неделю комиссия уедет, тогда вздохнём свободно, кое что спишем, боевые действия, как никак идут.

– Нет, мы поедем завтра, – решительно заявил Башкин, который всё это время сидел на табуретке в углу и о чём то сосредоточенно думал. – У нас всё готово, так что поедем, как положено, с карабинами, во избежание этой самой «незаконной передачи кому то там».

– Ну, раз так, собирайтесь. – Вздохнул полковник. – Машина ваша в полном порядке, горючка загружена давно, припасы тоже.

– Выезжаем в пять утра, – подвёл итог Коростин. – А вам, товарищ полковник, спасибо огромное от всех нас.

– Не за что, – ответил тот, поднимаясь со стула. – Очень надеюсь, что ваше мероприятие завершится успехом. Тогда у нас появятся союзники, а восстановление мира пойдёт быстрее.

Мы пожали друг другу руки и разошлись, я вернулся к себе в номер и застал там Марину, которая, как ни в чём не бывало, готовила обед.

– У тебя всё готово? – я подошёл сзади и обнял её.