* * *

Ветер не просто выл над домом на окраине Хеда, он вопил во всю глотку. Фасад прогнулся, пол вибрировал так, что тряслись висевшие на стенах вымпелы и красные хоккейные майки с символикой «Хед Хоккея». Четверо детей, находившихся в доме, скажут потом, что у них было чувство, будто Вселенная задумала их погубить. Тесс было семнадцать, Тобиасу пятнадцать, Теду тринадцать, а Тюре семь. Им было страшно, как и всем детям, но они были готовы ко всему, поскольку кое что отличало их от обычных детей. Их мама была акушеркой, а папа пожарным, и иногда казалось, что эта семья живет по настоящему только в экстренных ситуациях. Едва поняв, что происходит, дети стали собирать садовую мебель, качели и турник, чтобы те не пробили окна, когда ветер вывернет их из земли. Папа Йонни побежал помогать соседям в другой конец улицы. Мама Ханна обзванивала друзей и знакомых и спрашивала, нужна ли помощь. Звонков оказалось немало, потому что Ханна знала практически всех, они с Йонни родились и выросли в Хеде, а когда один работает в пожарном депо, а другая в больнице, то в конце концов узнаёшь в городе всех. Это было их место на земле, дети учились кататься на велосипеде на той же площадке между домами, на которой когда то учились они, и воспитывались по самым простым принципам: люби родных, прилежно трудись, радуйся, когда «Хед» выигрывает, радуйся еще больше, когда ему удается навалять «Бьорнстаду». Помогай тому, кто нуждается в помощи, будь хорошим соседом и никогда не забывай, откуда ты родом. Последнему родители учили детей не словом, а делом. Ссорьтесь сколько душе угодно, но в беде держитесь вместе, потому что иначе не выжить.

Буря снаружи прервала бурю внутри: родители очередной раз поругались, причем по крупному. Маленькая и легкая Ханна стояла на кухонном подоконнике, кусая губы и потирая синяки. Она вышла замуж за идиота. Йонни, высокий и плечистый, с густой бородой и тяжелыми кулаками, в команде славился тем, что первым снимал перчатки и лез в драку: бешеный бык с логотипа хоккейного клуба в Хеде был бы хорошей карикатурой на Йонни. Нетерпеливый и упрямый, старомодный и с кучей предрассудков, из тех задир старшеклассников, что навсегда застревают в переходном возрасте, Йонни играл в хоккей до тех пор, пока это было возможно, а потом пошел в пожарные, сменил одну раздевалку на другую и продолжил соревноваться с другими во всем: кто сделает больше жимов лежа, быстрее пробежит по лесу, выпьет больше пива на вечеринке. Ханна с самого начала знала, что в один прекрасный день его обаяние может обернуться опасной стороной, те, кто не умеет проигрывать, становятся агрессивными, горячий темперамент приводит к насилию. «Длинный фитиль и много пороха – опасное дело», – говаривал ее свекор. В прихожей стояла ваза, разбившаяся на мелкие кусочки и заботливо склеенная, чтобы Ханна не забывала.

Йонни вернулся из сада. Он искоса посмотрел на нее, проверяя, не перестала ли она злиться. Их ссоры всегда кончаются так, потому что она замужем за идиотом, который никогда не слушает, и всякий раз что нибудь разбивается.

Люди думают, будто он крутой и суровый, но никто, кроме Ханны, не знает, какой он хрупкий и нежный. Когда проигрывает команда Хеда, проигрывает и сам Йонни. Когда весной местная газета написала: «“Бьорнстад Хоккей” олицетворяет собой все новое и современное, тогда как “Хед Хоккей” – устаревшее и неактуальное», Йонни воспринял это на свой счет, как будто в газете написали, что вся его жизнь, его взгляды и мнения были ошибкой. Клуб и есть город, а город – это семья, Йонни был предан им беззаветно и ради них пускался на любые крайности. Он всегда выглядел крутым, ничего не боялся и первым бросался в эпицентр катастрофы.

В том году страну охватили страшные лесные пожары, ни Хед, ни Бьорнстад не пострадали, но в нескольких часах езды от них людям пришлось несладко.