|
Крупные рыжие муравьи суетливо бегали взад и вперед, что-то строя, перенося и выслеживая. Говорят, что до Взрыва они были поменьше. Но сейчас такие насекомые размером с ноготь большого пальца могли причинить крупные неприятности тому, кто погрузил бы руку в их жилище. Можно было бы разворошить это гнездо, так как яйца муравьев хоть и невкусные, но питательные. Густав решил так и сделать на обратном пути. Со вчерашнего вечера в животе у него ничего не бывало, и тот предательски урчал, видимо пытаясь переварить воздух в укор своему хозяину. Как и следовало ожидать, двери в аптеку никто не запирал. Они зашли под козырек, в тень, и тут же Густав почувствовал прохладу. Из огромного трехэтажного здания с толстыми стенами несло свежим воздухом, как будто какой-то великан засунул себе в рот целый вагон с мятной жвачкой, засел внутри и теперь мощно дышал. Густаву не хотелось попадаться на зуб этому великану, и он надеялся, что тот окажется беззубым вегетарианцем. Марков поежился: – А тут не жарко. – Есть немного. Мы не задержимся, если ты быстро определишься с таблетками. Аптека оказалась поистине огромной и занимала как минимум два этажа. Целый медицинский супермаркет. Всюду царил полнейший беспорядок. Выбитые витрины, рассыпанные ампулы, мусор, вездесущая пыль. С потолка свисали лампы в круглых белых абажурах, целыми из которых остались от силы два или три. Конечно же, они не горели. Марков кивнул на синее табло над двумя эскалаторами. – Видишь, что там написано? Густав подошел поближе и остановился. – Я вижу другое, – сказал он. – Что, что там? Но странник ничего не ответил, только показал пальцем. Марков проследил за его жестом и вздрогнул. На самом верху, там, где заканчивался (или начинался?) правый эскалатор, кто-то установил грубо сколоченные крест-накрест буквой «Х» доски. На них висел распятый человек. Вернее, то, что от него осталось, так как труп уже давно разложился. – Пошли. Густав уверенно шагнул вперед, но Марков не двинулся с места, испуганно глядя на страшную находку. – Пошли, чего встал? Твой отдел на втором этаже, – нетерпеливо сказал странник. – Может, уйдем отсюда, а? Здесь явно небезопасно. – Пошли. Ему уже много лет. И больше лекарств в этом городе искать негде. Марков послушно пошел за ним. Пропустив мимо ушей то, откуда Густав знал так много о запасах лекарств. Рифленая и прорезиненная лента эскалатора чуть дрогнула, когда они вступили на нее, но не поехала. Примерно половину пути в тридцать ступеней Марков проделал, отвернувшись от трупа, а остальную – смотря себе под ноги. Густав же почему-то веселился и даже что-то насвистывал бодрое. – Долго тут висит, – констатировал он, когда они наконец добрались до верха и подошли к распятому. Под ним засохло черное пятно жидкостей, вытекших при разложении, одежда была сорвана, а черное лицо, упавшее подбородком на грудь, в эту самую грудь практически вросло. Или продавило, Густав не стал уточнять. Судя по свернувшемуся крючку гениталий, перед ними находился мужчина. На груди у него висела табличка с непонятной надписью. Густав осторожно, двумя пальцами, взял ее за край и повернул к Маркову. – Что здесь написано? Тот глянул одним глазом и отвернулся. – Вот черт! – Чего? – спросил странник. – Там по-русски. Написано: «Он хотел нас обокрасть». – Стало быть, здесь суровые нравы, – сказал Густав задумчиво. – Уйдем отсюда, пока не поздно, как думаешь? – Я же сказал: нет. Тем более мы же не воровать сюда пришли, а взять взаймы. Даже если они попросят заплатить, одна золотая сережка решит проблему, я так считаю. Поэтому будь со мной солидарен. На втором этаже они нашли много бумажных и целлофановых пакетов, разбросанных по полу. |
