Тем более, моральный подход к этой проблеме несостоятелен в диалоге с деловыми людьми. В экономике существуют законы, в соприкосновении с которыми моральные критерии как бы теряют свою силу. В самом деле, как увязать рыночную конъюнктуру, угрозу инфляции, рост безработицы в собственных странах с заботой о страдающем ближнем в тоталитарном мире? Поэтому мне и хотелось бы сейчас подойти к вопросу не с нравственных, а с чисто прагматических позиций, т. е. рассмотреть его с точки зрения наших обычных оппонентов.

Если не считать чисто демагогических доводов этих оппонентов, вроде заботы о благосостоянии простого человека за „железным занавесом" (правда, возникает некоторое недоумение: разве наручники, в которых вывозили из СССР Владимира Буковского и на которых стояло клеймо „made in USA" служат этому „благосостоянию"?), мирном характере поставляемой продукции (опять напрашивается вопрос: разве аппаратура подслушивания, с помощью которой, к примеру, устанавливаются пути миграции „Самиздата", с последующими судами и расправами над инакомыслящими служат „мирным" целям?), установления большего взаимопонимания между двумя системами, то главный их довод сводится к тому, что Запад, де, не может допустить дестабилизации тоталитарного содружества, ибо, это может привести к общемировому экономическому хаосу.

Довод этот достаточно серьезен, чтобы можно было отмахнуться от него с морально максималистских позиций. Действительно, крушение политически косной, но экономически сложившейся структуры, так или иначе внедренной в мировой производственный оборот, несомненно, приведет планетарную экономику в катастрофическое состояние. Но из этой, на наш взгляд, бесспорной посылки на Западе выросла и утвердилась (убежден, не без активной поддержки определенных советских органов) абсолютно самоубийственная концепция сохранения статус-кво, которая в качестве единственной меры спасения от возможного хаоса предлагает политику практически безвозмездных кредитных инъекций в эти структуры.

Но если, вопреки общепринятым предубеждениям, трезвыми глазами рассмотреть экономическую и политическую ситуацию на Востоке, то можно убедиться, что пресловутая „дестабилизация" уже приняла там необратимые формы. Только полное отсутствие объективной статистики и открытой информации помогает тоталитарной пропаганде наводить на свою агонию оптимистический грим и разыгрывать из себя деловых партнеров.

Поэтому подлинный прагматизм состоит сейчас не в том, чтобы, пренебрегая реальностью, продолжать успокаивать себя анастезией детанта в политике и концепцией искусственного дыхания в экономике, а в том, чтобы активно поддержать (ни в коей мере не прекращая при этом уже сложившихся контактов) все, даже находящиеся в зачаточном состоянии конструктивные силы демократии в тоталитарных странах, которые, в случае критической ситуации могли бы овладеть положением в обществе и канализировать опасные для человечества процессы в эволюционное русло, т. е. привести к подлинной стабилизации.

Как это ни парадоксально, но спасти свободную рыночную систему и прагматическую демократию Запада имеют возможность не закормленные капиталистическими подачками Брежневы и Чаушески, а все те же романтические моралисты, дон кихоты нашего смутного времени Сахаровы, Курони, Вышинские. К счастью или к сожалению, но другой альтернативы нет, все остальное остается прекраснодушной иллюзией, какими бы наукообразными расчетами она ни прикрывалась.

Оптимальной формой эволюции, которую следовало бы поддержать политикам и деловым людям Запада, могла бы, на мой взгляд, стать ситуация, сложившаяся сейчас в Польше.