– А я? – Маргарет было неприятно спорить с герцогом, но она много лет ждала этой возможности. Ее сердце билось с неистовой силой, в то время как Таррант был на удивление спокоен, можно было подумать, что его занимают лишь собственные пальцы, поигрывающие пером для письма.

– Вы меня раздражали, так как никогда не понимали, где ваше место. – Он посмотрел на нее, и улыбка исчезла с его лица. – Если мне не изменяет память, вы дошли до того, что осмелились назвать меня по имени!

– Ну да, и еще я как-то поцеловала вас в щеку на прощание, – грустно улыбаясь, проговорила Маргарет.

Герцог Таррант недовольно скривился.

– Итак, это из-за моей фамильярности вы всегда не любили меня?

– Вы простолюдинка, – сказал Таррант, поднимаясь с кресла. – Вас отчасти может оправдать лишь бабушка-гувернантка. Ваш отец был солдатом, а мать зарабатывала, стирая белье.

– Ну да, – кивнула Маргарет. – Между прочим, это честные и достойные занятия. Конечно, мы не ровня герцогу!

Таррант ничего не ответил, да ему и нечего было ей сказать. Его презрительного взгляда было более чем достаточно.

Герцог взял в руки стоявший на краю стола колокольчик. Раздался едва слышный звон – и в комнате появился ливрейный лакей, который отворил дверь и шагнул в сторону. У него за спиной стоял величественный мажордом. Ей недвусмысленно давали понять, что аудиенция закончена.

Губы Маргарет задрожали, но она с достоинством покинула библиотеку.

– Нет, только не к герцогу, – сказала она Пенелопе. – Он лишь позлорадствует, если я обращусь к нему с мольбой о помощи. – Маргарет еще раз проглядела список. Вот ответ на все их вопросы. Если сейчас продать хотя бы одну книгу, то две другие послужат им достойной поддержкой в будущем. – Знаешь что, Пенелопа, – проговорила Маргарет, —

думаю, нам следует считать «Записки» своим спасением.

Пенелопа с сомнением покачала головой, но Маргарет лишь улыбнулась.

Она будет осторожна и не станет подписываться фамилией Джерома. Не только потому, что некоторые люди не любят иметь дело с женщинами, но и ради того, чтобы сберечь собственную репутацию. Пожалуй, она напишет письмо Сэмюелу и Мод и попросит разрешения воспользоваться адресом суконщика. В таком случае никто в деревне не заподозрит, что она владеет книгами со столь шокирующим содержанием.

Жизнь в Силбери была простой, без затей. Уважали тех, кто жил по правилам морали. Тех, кто этого не делал, презирали. Были в деревне две женщины, с чьим мнением считались все, – Сара Харрингтон и Энн Ковинг.

Не следовало недооценивать их влияния. Сара занимала высшую ступень в деревенской иерархии, к ней прислушивались все уважающие себя матроны. Сара одной из первых отправила свою дочь в школу к Маргарет.

Ее сестра Энн была главной сплетницей. Если что-то происходило в деревне или неподалеку от нее, то Энн мгновенно узнавала об этом и прикладывала максимум усилий для того, чтобы новость разнеслась по всей округе.

Что скажет Сара, если узнает о существовании шокирующих «Записок»? Или выяснит, что Маргарет намеревается продавать непристойные книги? Или, что еще хуже, ей станет известно о том, что Маргарет их читала?

Можно было не сомневаться в реакции обеих женщин. Маргарет больше не будут считать добропорядочной вдовой, одной из тех, кого приводят в пример как образец достойного поведения. Нет, она тут же превратится в парию. Сара не позволит дочери посещать занятия Маргарет, а Энн постарается раздуть сплетню и разнести ее повсюду. В школу больше никто не придет.

Маргарет рисковала всем, чего добилась, всем, чем дорожила.